Несмотря на то, что большевики сумели подавить джихад, его инерционное движение продолжалось вплоть до 40-х годов. Особенное сопротивление Советская власть встретила в Чечне. П. Аптекарь пишет, что «можно с полной ответственностью утверждать, что к середине 20-х годов советской власти в Чечне, особенно в горных районах не существовало. Разумеется, это положение не устраивало партийное и советское руководство Северо-Кавказского края, которое попыталось военной силой подавить сопротивление горцев в ходе нескольких военных экспедиций»[174]. Национальная политика советского государства на Кавказе полностью скатилась к радикализму и непримиримости в духе ермоловской тактики «огня и меча».

Джихад (все восстания в этот период поднимались исключительно под религиозными лозунгами) объявлялся горцами в ответ на принудительную коллективизацию, произвол Советской власти, отмену шариатского правосудия, закрытие мечетей, публичного сожжения Коранов и арабских рукописных книг, массовое лишение избирательных прав религиозных деятелей, середняков и даже бедняков, произвольные и массовые аресты. Наиболее крупными и организованными были восстания в 1929 г. в Чечне – в Гойти (руководители мулла Ахмет и Куриев), Шали (руководитель Шита Истамулов), Беное (руководитель Ярочи Ходжас).

Восставшие заняли все сельские и районные учреждения, захватили нефтяные промыслы, арестовали районное начальство и учредили временную власть, которая обратилась к советской власти с рядом требованием, в числе которых значилось: прекратить произвольные аресты крестьян, женщин и детей под видом ликвидации «кулачества», прекратить незаконную конфискацию крестьянских имушеств под видом «коллективизации», ликвидировать назначенные сверху народные суды и восстановить институт шариатских судов[175].

Восставшие призвали всех чеченцев к «священной войне» за восстановление «Имамата Шамиля» и изгнание «неверных» с Кавказа. «Одновременно и почти независимо от чеченского восстания вспыхнули под тем же национально-религиозным лозунгом восстания в Дагестане, Осетии, Кабарде (баксанаки) Балкарии и Карачае. Если и трудно установить организационную связь между этими горскими восстаниями, то их национально-идеологическая связь была налицо – лозунги «Газавата» — «Священной войны» основоположников горской независимости – Мансура, Гамзат-Бека, Кази-муллы и Шамиля были ведущими мотивами этих восстаний»[176].

На подавление восстаний были брошены огромные силы. После упорных боев с применением артиллерии и авиации Шали было взято, в Гойти повстанцы в первые дни успешно отразили атаку красной армии, затем оставили села Гойти и Беной без боя и ушли в горы[177]. Потери красной армии, судя по всему, были огромны. Авторханов приводит такую статистику: в гойтинских боях был уничтожен почти весь 82 пехотный полк, под Шалями потери в живой силе превосходили одну дивизию[178]. В 1930 г. в Чечне вновь вспыхивает восстание против Советской власти. Возникла реальная угроза его перерастания во всеобщее восстание на Северном Кавказе. В результате крупной чекистско-войсковой операции с привлечением авиации восстание было подавлено[179].

В Дагестане в 1930 г. вспыхнуло восстание, которое возглавил шейх Хаджи Мухаммад Эфенди Рамазанов из с. Штул. В селах Хутхул, Курах, Штул, Ашакент, Ирича, Кушхур (ныне Кочхюр) Курахского района восставшими была низложена советская власть. Восстание охватило Курахский, Касумкентский и Табасаранский районы[180]. В мае того же года религиозные деятели (Муса Ширинбеков и мулла Мухаммад) организовали восстание жителей двух сел Ахтынского района Хнов и Фий, а также села Борч Рутульского района. Повстанцы были поддержаны восставшими Закатальского и Нухинского округов Азербайджана, населенных в основном дагестанцами, выступивших под руководством шейха Мустафы Шейх-заде и Исмаила Эфенди[181].

В марте того же года в селении Шаури Цунтинского района бывший сподвижник Гоцинского Вали Даглаев организовал вооруженные отряды сельчан, разогнал сельсовет и восстановил шариатские суды[182]. Восстания вспыхнули в Дургели и ряде сел Хасавюртовского района с чеченским приграничьем, возглавленные Байраковым при поддержке шейха Арсанукая Хидирлезова Дейбукского (Амая)[183]. К сентябрю 1931 г. все восстания в Дагестане были жестоко подавлены армейскими подразделениями и отрядами ОГРУ, их лидеры арестованы и расстреляны.

23 марта 1932 г. в районе Беной вспыхнуло мощное народное восстание, которое войска ОГПУ попытались подавить собственными силами, но ввиду серьезного сопротивления они вынуждены были обратиться к помощи частей Красной Армии[184]. Чеченские повстанцы действовали в увязке с дагестанским подпольем, действовавшим в Гумбетовском, Ахвахском и Андийском районах Дагестана. 15 марта на совещание в Беное имамом был избран чеченец Муцу Шамилев. Активными лидерами восстания были также Ушхаев Усман, Хусейн Истамулов, Дада Кебетов[185].

Восставшие свергали в аулах Советскую власть и восстанавливали шариатские суды. В докладе особого отдела СКВО от 5 апреля 1932 г. выделяются следующие отличительные черты вооруженного выступления: организованность, массовое участие населения, исключительная ожесточенность повстанцев в боях, непрерывные контратаки, невзирая на большие потери,

религиозные песни при атаках, участие женщин в боях[186]. После жестокого подавления восстания армейским частями повстанцы скрываются в горах и лесных массивах.

В 1940-42 гг. повстанческое движение вспыхивает с новой силой. Восставшие нападают на подразделения советских войск и колхозы[187]. Лидерами восстания были Хасан Исраилов и Маирбек Шерипов. В 1940 г. Исраилов создает теневое Временное правительство Чечено-Ингушетии. А. Авторханов приводит текст его заявления, в котором, в частности, говорится: «…Я слишком хорошо понимаю, не только одной Чечено-Ингушетии, но даже и всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжелого ярма красного империализма, но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляют меня на этот в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а, по моему убеждению, единственно правильный исторический шаг»[188].

Круг людей, пошедших на прямую конфронтацию с системой в Чечне и, отчасти, в Нагорном Дагестане, был очень широк, практически все горское население становилось «прикрытием для людей, порвавших с системой, каким бы путем это ни произошло»[189]. В этих условиях советская власть была бессильна бороться с повстанческим движением на Кавказе, в силу того, что «не получалось главного – отделить повстанцев от населения, заставить население отторгнуть повстанцев от себя морально и физически, поскольку само движение повстанчества было порождением кавказской традиции и исламской идеологии»[190].

В итоге советская власть прибегает к испытанному способу царизма – насильственному переселению «буйных» народов. Через 100 лет Сталин осуществил требование царя Николая I«покорение горских народов или истребление непокорных». Народы Северо-Восточного Кавказа, так и не сумевшие вписаться в официальные политико-правовые рамки сначала Российской Империи, а затем и Советского государства, превратились в «неблагонадежный», «вредный» элемент:[191] в 1944 году целые мусульманские народы — чеченцы, ингуши, карачаевцы и балкарцы — были насильно депортированы в Казахстан и Среднюю Азию.

Сама депортация была проведена с психологическим расчетом на порождение вражды и ненависти между дагестанскими и чеченским народами, отчуждение их друг от друга. «В ситуации, когда из двух народов, одинаково противостоявших чуждой государственной системе и одинаково подвергавшихся гонениям и притеснениям, вдруг один наказывается очень жестоко, а другой не наказывается вообще, первый, вполне естественно, начинает подозревать второй в предательстве общих идеалов, в каком-то сговоре с общим некогда противником – государством. А второй начинает испытывать какое-то неуловимое чувство вины перед первым народом за то, в ситуации непомерно жестокого наказания первого сам де-факто оказался со стороны общего некогда противника – государства»[192].

Традиция царской администрации по созданию лояльной мусульманской группировки для борьбы с исламской оппозицией была успешно продолжена большевиками. Уже на начальном этапе своего становления Советской власти удалось заручиться поддержкой ряда тарикатских шейхов, ученых и просветителей. Одни из них поддержали большевиков, поскольку получали от Советской власти солидные материальные блага, должности и звания, другие – попросту были обмануты большевистскими лозунгами и пропагандой в силу своей политической близорукости или амбиций. Главными представителями «официального» Ислама и сторонниками власти большевиков в Дагестане были шейх Али-Хаджи Акушинский, шейх Хасан (Хильми) Кахибский, шейх Сайфула-Кади Башларов, Абусуфьян Акаев.

Большевикам сразу удалось расколоть исламское северокавказское движение на два враждебных лагеря, заручившись поддержкой влиятельного шейха Али-Хаджи Акушинского. Играя на амбициях шейха, большевики избирают его муфтием и дают ему звание «шейх-уль-ислам» в противовес имаму Чечни и Дагестана Гоцинскому. Социалист Н. Самурский назовет это «первым расслоением дагестанского духовенства»[193].

Другой дагестанский большевик Тахо-Годи писал: «Так как массы, тогда еще находившиеся под влиянием духовенства, бессознательно тянулись к шариату, то был брошен лозунг: если шариат – так мирный, Али Хаджинский, а не помещичий, контрреволюционный шариат Гоцинского. Али Хаджи не протестовал против своего выдвижения и осудил Гоцинского за его «нешариатские выходки». Цель была достигнута[194]». По мнению известного религиозного деятеля Гамзата Кадиева, характеризующего Акушинского как предателя религии, нации и отечества, Али Хаджи был главным виновником перехода горцев на сторону большевиков[195].

Большевики не жалели средств, чтобы привлечь на свою сторону шейха Акушинского: ему льстили, его снабжали продовольствием и мануфактурой, его обхаживали, предлагали высокие религиозные посты. Например, по сведениям, полученным Нажмуддином Гоцинским от своих агентов, стало известно, что после ареста шейха деникинскими властями «…в доме глухого Али оказалось 30 пудов сахара и 300 пудов мануфактуры, добытого

для населения и присвоенного им себе…»[196]. По меркам того времени в Дагестане, который переживал голодные времена, такое материальное состояние считалось богатством.

Акушинский, впрочем, и не скрывал того, что большевики поддерживали его материально за помощь в установлении Советской власти в Дагестане: «В дни гражданской войны я помогал дагестанскому правительству (большевикам) завоевать весь Дагестан и установить Советскую власть. Они обещали мне установить в Дагестане порядок и управление по шариату. А когда Советская власть установилась и окрепла, они (большевики), которые раньше поддерживали меня материально, забыли про меня и даже стали относиться враждебно…»[197].

Члены дагестанской делегации, бывшие на приеме у В.И. Ленина, доложили вождю о расколе духовенства в Дагестане, на что Ленин удивленно и радостно заявил: «Неужели духовенство идет против духовенства? Это же замечательно!» Высоко оценив проделанную работу Али Хаджи Акушинского в деле раскола мусульман и установления власти большевиков, «Ленин наградил шейха именными золотыми часами, видимо, из царских запасов, которые Акушинскому вручил по приезду дагестанский большевик А. Тахо-Годи»[198].

В поддержку большевиков, по своей наивности, выступили некоторые известные дагестанские просветители, такие как Абу Суфьян Акаев, который доказывал, что большевики не будут запрещать религию, так как они выступают за свободу вероисповедования. Он проводит разницу между царизмом и советской властью. «Русские стали другие»[199] — пишет он. Если борьба Шамиля с русскими была обоснованной, то сегодня в этой борьбе нет смысла, так как русские пришли для того, чтобы избавить нас от власти ханов. Следовательно, имам, как и джихад против русских, не нужны[200].

Али Каяев, известный дагестанский ученый и просветитель, выступил также против политики и деятельности Н. Гоцинского. Каяев составил прокламацию о недействительности избрания Нажмуддина имамом, с точки зрения шариата. Али Каяев пишет о том, что при наличии действующего законного халифа (имама), которым является султан Османской империи, мусульмане не имеют права избирать второго имама. Дагестанские социалисты «с выгодой для себя использовали его имя, авторитет, влияние на массы для организации мероприятий, направленных против Гоцинского и его сторонников»[201].

Двумя известными сторонниками Советской власти и противниками джихада были также тарикатские шейхи Сайфула-Кади Башларов из с. Ницовкра и Хасан (Хильми) из с. Кахиб. Так, когда Н. Гоцинский и Ибрагим Хаджи Кучрабский требовали у населения подняться на борьбу против советской власти, из всех аварских алимов только Хасан Кахибский выступил с осуждением их, называя эту борьбу не газаватом, а междоусобицей[202].

Х. Кахибский не поддержал восстание в 1920 г., даже когда это его упрашивал сделать внук Шамиля Саид бек. Большевики твердо убедили шейха в том, что воевать с большевиками – дело бесполезное. Так в одном из писем Хасану Кахибскому председатель Дагестанского ЦИК Н. Самурский убеждает шейха в том, что «…программа большевиков вовсе не касается религии. Советуем быть благоразумным и не сопротивляться красным, которые так могущественны, что на замену 100–200 убитых могут послать тысячи новых бойцов и разнесут селения ваши[203]». В своих письмах и посланиях Кахибский называет вооруженную борьбу горцев с большевизмом смутой (фитна), лидеров восстания – безумцами и авантюристами, которые ведут войну ради денег и сохранения имущества.

Так, в обращении к аулам Хунзах, Батлаич, Обода, Хариколо и др. Хасан Кахибский пишет: «Нажмуддин претендует на имамство, а Кайтмаз стремится к главенству. Нет никакого сомнения в том, что цель обоих – охрана овец, имущества, домов с помощью вас и вашей крови, хотя языком они говорят иное. А желание советского большевистского правительства – это улучшение жизни народов, помощь беднякам, сиротам, обездоленным, восстановление домов, расширение дорог, рудников и заводов»[204].

Но самым болезненным ударом по северокавказскому джихаду стал пробольшевистский съезд духовенства горских племен Дагестана, состоявшийся 20 ноября 1923 г. в с. Кахиб. Организаторами съезда были шейх Хасан Кахибский и его мюрид Хабибулла Кахибский. Последний был председателем съезда. Съезд, в котором участвовали 76 шейхов, кадиев и мулл, в своей резолюции призвал всех мусульман помогать и подчиниться советской власти, осудил Н. Гоцинского, объявив его «злым духом»[205].

В истории Северного Кавказа именно на этом съезде впервые была поддержана идея отделения Ислама от государства. Съезд признал чисто христианский принцип: «Кесарю – кесарево, богу – богово», делящий жизнь на «светское» и «духовное», что абсолютно чуждо учению Ислама. В резолюции съезда говорилось: «В настоящее время мы поняли, что советская власть, разделяя религию от земной власти, поступает правильно, она говорит: «Земные заботы духовенству должны быть чужды». Мы, ученые арабисты, видим, что этому же учил наш пророк Мухаммад. Отныне мы не будем вмешиваться во внутренние дела власти земной»[206].

Съезд призвал мусульман подчиниться советской власти, поскольку «ослабление советской власти грозит закабалением всех мусульман», и бороться за ее установление: «Мы считаем, что все мусульмане должны от души подчиниться существующей сейчас советской власти и всеми силами помочь ей

во всем и рука об руку с нею бороться против врагов советской власти, т.е. против врагов мусульман не только Дагестана, но и всего мира»[207]. Съезд шейхов при этом считает, что «советская власть будет во всем мире». Символичными представляются и их религиозные доводы. Съезд утверждает, что именно «Коран говорит, что подчинение существующей власти есть обязанность всех мусульман». Советская власть борется против насилия, а потому «подчинению такой власти нас учат все заветы нашего пророка Мухаммада, который всю свою жизнь со своими асхабами боролся против ханов, богачей и насильников»[208].

Съезд шейхов осуждает и выступает против джихада имама Дагестана и Чечни Нажмуддина Гоцинского. В резолюции съезда он назван самозванцем, который «кроме несчастий, осиротения и овдовения и всяких других бедствий ничего населению не дал»[209]. Примечательно, что борьбу Гоцинского с большевистской оккупацией съезд называет направленной к тому, чтобы «продать свободу дагестанцев общему врагу всех мусульман и свободных республик – Англии, которая хотела превратить нас и всех мусульман в своих рабов»[210].

Далее съезд шейхов и духовенства в своей резолюции клеймит позором Гоцинского, призывая на него проклятие Аллаха: «Мы считаем необходимым объявить всему народу, что Гоцинский заслуживает самых суровых кар. Мы заявляем населению аят Корана, который говорит, что тот, кто проливает безвинную кровь, заслуживает сурового наказания распятием и забрасыванием камнями. Мы считаем необходимым, широко распространить среди населения это Божье проклятье Гоцинскому, и объявляем Гоцинского врагом мусульман не только Дагестана, но и всего мира. Мы громко заявляем, что Гоцинский изменил дагестанскому народу и всем мусульманам мира. Да будет Гоцинский уничтожен Всевещим Аллахом нашим и Его пророком Мухаммадом! Амин!»[211].

Интересно, что в отдельном воззвании «к братьям мусульманам Дагестана и всего мира», также принятом участниками съезда, объявляется джихад (!!!) моджахедам, противникам Советской власти: «Смерть врагам Советской власти и всех мусульман. Газават против наших общих врагов. Да здравствует власть Советов, освобождающая все народы от царских цепей»[212]. В воззвании съезда Гоцинский также объявляется лже-имамом и предателем: «Мы объявляем этого лже-имама, погубившего массу людей ради своих баранов и ради денег, даваемых ему англичанами, вне шариата и адата. Мы громко заявляем, что Гоцинский изменил дагестанскому народу и всем мусульманам мира»[213]. Воззвание и резолюция съезда духовенства были переведены с арабского на местные наречия и тюркский язык и распространялись на Северном Кавказе.

Кроме того, участниками съезда было отправлено письмо в Москву В.И. Ленину, в котором говорилось: «… Съезд духовенства и шейхов горного Дагестана в числе 76 человек приветствует тебя, вождь великой армии трудящихся, освобождающей весь мир от цепей рабства и позора. Мы верим победе твоей армии, мы верим, что мусульманство с помощью твоей армии освободится от насилия. Мы вместе с нашей беднотой ждем твоего выздоровления, мы будем помогать твоей армии. Выбранный съездом председатель шейх Кахибский»[214].

Таким образом, большевики, переняв царские методы, преуспели в деле создания лояльного Ислама и использования его против движения джихада. Можно сказать, что они добились на этом поприще больших успехов, нежели царская власть, поскольку смогли внести более существенный раскол в ряды мусульман Северного Кавказа. На стороне большевиков выступили влиятельные шейхи, известные ученые, муллы и просветители, которые оказали огромную помощь в деле становления Советской власти. Как уже было сказано, одни из них поддержали Советскую власть, будучи подкупленными и щедро одаренными солидными материальными благами, званиями, должностями, другие – были наивно обмануты большевистской пропагандой, третьи – просто бессознательно шли за авторитетами, такими, как Али Акушинский, Абу Суфьян Акаев, Хасан Кахибский и др.

Аргументация противников джихада, как видно, по своей сущности, осталась неизменной со времени Джемалудина Казикумухского и Саида Араканского, но, по содержанию, она заметно пополнилась дополнительными доводами. Самым главным из них является тот, который говорит о правильности разделения власти на «земное» и «духовное». Сторонники джихада ведут борьбу, исходя из принципа единственности Аллаха, который распространяется на все, в том числе и на власть. Аллах неделим, неделима и власть. Но противники джихада считают, что власть надо делить между Богом и человеком. Советская власть должна заниматься «земными» делами, а мусульмане – «духовными». Соответственно, надобность в джихаде против «небожественной» власти отпадает.

На этом главном доводе строится остальная аргументация: 1) вооруженная борьба против Советской власти – это не джихад или неистинный джихад, но «смута» («фитна»). 2) джихад против Советской власти противоречит шариату, поскольку он вызывает бессмысленное кровопролитие, раздоры, убийства невинных людей; 3) Коран и хадисы Пророка требуют от мусульман подчиниться реально состоявшейся советской власти, поскольку она справедлива, борется против насилия и ханов; 4) джихад во время Шамиля был нужен, а нынешний джихад необоснован; 5) джихад против русской власти нельзя вести, так как она не запрещает религию и служение Аллаху, выступает за свободу вероисповедования 6) те, кто ведут джихад, на самом деле являются бандитами, аферистами, изменниками

и предателями Дагестана, врагами мусульман всего мира, они работают на иностранные государства (Англия) и ведут джихад неискренне, но ради денег, власти, должностей.

Гибкая политика большевиков в отношении своих исламских сторонников длилась недолго. Как только Советская власть расправилась с движением джихада и его лидерами, пришел черед «лояльных» мусульман. Время иллюзий, обходительного отношения, щедрых подарков и заигрываний для них закончилось, настал час расплаты. Все они, которые нещадно клеймили позором вооруженную борьбу своих единоверцев, были уничтожены той самой Советской властью, за становление и укрепление которой они так сильно ратовали.

Со своими временными попутчиками от Ислама большевики не церемонились. Несмотря на отсутствие доказательств антисоветской деятельности, в 1928-1930 гг., ОГПУ рассмотрело вопрос «О привлечении группы в 66 человек за контрреволюционную деятельность под руководством шейха Али-Хаджи Акушинского». Его сыновья отбыли различные сроки в тюрьмах ГУЛАГа, освободились досрочно, но в 1937 г. были повторно всей семьей высланы в Киргизию. Сам Акушинский не был привлечен лишь потому, что уже не мог двигаться и потерял дар речи. Его библиотеку сожгли, дом конфисковали[215].

Абу-Суфьян Акаев был осужден в 1929 году за «панисламизм» и «пантюркизм» на 10 лет лагерей и умер в 1931 году под Котласом, его библиотека была уничтожена. Али Каяева дважды — в 1930 и 1938 годах — высылали из Дагестана. Он скончался зимой 1943 годы в ссылке в г. Георгиевка Семипалатинской области[216]. Хасан Кахибский был арестован в 1927 г. органами ОГПУ по обвинению в пособничестве бандам Гоцинского (!!!), затем отпущен. В 1937 г. Х. Кахибского арестовывают вновь и расстреливают по обвинению в активном участии в бандах Гоцинского и Алиханова и идейном руководстве банды. Его имущество конфисковали. Судьба сыграла злую шутку с шейхом. Кахибского, заклятого противника имама Нажмуддина Гоцинского, расстреляли за участие в его бандах.

Шейх Хасан Кахибский, как и подобные ему, были уничтожены властью, которую они защищали от своих единоверцев, называемых ими «врагами мусульман всего мира». Восставшие против большевистской оккупации, как и поддержавшие ее, одинаково пали жертвой карательной машины Советской власти. Разница между ними заключается в том, что первые погибли на поле боя, до конца сражаясь против власти большевиков за свою свободу и независимость, вторые – были расстреляны или умерли в ссылке, будучи ею подкупленными или наивно обманутыми.

Первых история запомнила в этом противостоянии как борцов за независимость, вторых – как инструмент и отработанный материал большевистской пропаганды. Попав под волну гонений и репрессий, бывшие сторонники Советской власти перешли в безголосую оппозицию к ней, ушли в глухое подполье, где они тайно занимались обучением арабского языка, Корана, фикха. Через несколько десятков лет российские власти вновь обратятся за помощью к последователям своих бывших сторонников.