Наши знания о современной республике, в основном — вредные мифы, которые только губят Дагестан

Наше знание о своей собственной родине, о Дагестане, очень фрагментарное и не полное. Особенно мало мы знаем о том, что представляет собой современный Дагестан. Более того, наши знания о современной республике, в основном — вредные мифы, которые только губят Дагестан.

Для примера я взял несколько случайных мифов. Не потому, что они «самые, самые», а просто потому, что они первыми пришли в голову. Разумеется, эти мифы не возникли сами собой. Над выращиванием их трудится немало экспертов. И у них есть заказчик – тот, кому эти мифы нравятся, или тот, кто рассчитывает извлечь из них пользу.

Мифы могут радовать, кружить голову, пугать, открывать бескрайние перспективы.… За это мы и любим их, за это и находится на них устойчивый и высокий спрос. Проблема в том, что миф всегда заслоняет собой реальность. Он не дает правильно оценить ситуацию и принять адекватные меры. Если угодно, миф подобен опийному маку. Тот, кто любит забыться, будет выращивать на своем участке не хлеб, так необходимый для жизни, а именно мак.

Итак, первый миф.

«Дагестан — сельскохозяйственная республика»

Начало весны – традиционное время вспомнить о сельском хозяйстве и людях, которые обеспечивают нас продуктами.

В конце 1990-х годов Дагестан испытал настоящий взрыв деловой активности в сфере сельского хозяйства. Многие районы обрели новую аграрную специализацию. Кто-то выращивал картофель, кто-то иные овощи, кто-то фрукты, кто-то кур, кто-то многочисленное поголовье овец и коз. Дагестан даже стал снабжать продуктами сельского хозяйства даже Москву, Самару, Санкт Петербург, Воронеж и другие крупные города России.

Однако к середине 2000-х годов потенциал роста в сельском хозяйстве был исчерпан. Прежде всего, потому, что сельское хозяйство осталось низкотоварным, использующим слишком много рабочей силы. Продукция дагестанского сельского хозяйства вновь стала неконкурентоспособной и уже не давала серьезных дивидендов.

К тому же, стало сказываться удушающее действие Откатономики. По всей России государство с середины 2000-х годов выделяет серьезные средства на поддержку аграрного сектора. Сельское хозяйство было признано стратегически важной отраслью. И Россия стала задействоваА в Дагестане фермеру получить деньги на развитие своего хозяйства оказалось очень трудно. Напротив, деньги сначала стали получать т.н. «паркетные фермеры», т.е. далекие от сельского хозяйства, но знающие «нужных людей» и способные дать откат в 40-60% от суммы господдержки. А потом чиновники — те самые «нужные люди» и вовсе «перекрыли кислород» посторонним. Сегодня любые средства госпрограмм централизованно орошают только избранные карманы.

Сегодня сельское хозяйство в Дагестане приходит в дальнейший упадок. Соответственно, люди бегут из села. При том, что по официальной статистике в сельской местности проживает около половины дагестанцев, в сельском хозяйстве реально занято около 10% работающих. В сочетании с низкой товарностью мы получаем печальный результат. Сегодня Дагестан не только не является аграрной республикой, кормящей другие регионы страны, но и не способен прокормить сам себя своими продуктами, хотя бы по самому минимуму.

«В Дагестане высокая безработица»

Зато, очевидная нелепость мифа об «аграрном Дагестане» оказалась очень полезной для формирования иных, столь же нелепых мифов. К примеру, мифа о том, что в Дагестане очень высокая безработица.

Надуманность этого мифа очевидна. Дагестанцы, в массе своей, предприимчивые и гордые люди. Трудно представить себе дагестанца, который бы «сидел на шее» у жены и не приносил бы в дом заработанных денег.

Но этот миф оказался крайне полезным. В последние годы, к примеру, постоянно говорят о том, что в Дагестане повальная безработица, которая, дескать, и выталкивает людей в лес. Эту фразу про безработицу многие уже заучили как скороговорку и произносят ее не думая. Но на самом деле, безработицы в Дагестане практически нет. Конечно, есть люди, которые числятся безработными, получают пособия. Есть те, кто окончив юридический факультет ждет работу прокурора и не согласен на меньшее. А до тех пор готов сидеть на шее у родителей. Но тех, кто активно ищет и не может найти хоть какую-нибудь работу – практически нет.

Миф про высокую безработицу широко использовался нашими политиками, чтобы выпрашивать деньги у федерального Центра. Честно говоря, в Дагестане давно пора поставить памятник реальному безработному, на которого у Москвы удалось выпросить сотни миллиардов рублей.

А на самом деле, в городах Дагестана, особенно в Махачкале, работают тысячи приезжих из других стран: Азербайджана, Узбекистана, Таджикистана, Вьетнама, Китая, Северной Кореи и т.д. Иностранцы трудятся даже в некоторых районах республики, на тяжелых производствах, где требуется низкоквалифицированный труд. К примеру, в цехах по распилке природного камня. Только в одном таком цеху, в одном из горных районов, работает около четырехсот (!) иностранных рабочих. В Дагестан на заработки приезжали люди из бедных сельскохозяйственных районов центральной России, которые трудились на кирпичных заводах. Но после шума, связанного с рабами на кирпичных заводах, им пришлось уехать. А потом, в окрестностях Махачкалы, решением мэра города Саида Амирова вообще были закрыты все кирпичные цеха.

Согласитесь, если бы в Дагестане была реальная безработица, вряд ли из далеких Вьетнама или Узбекистана к нам приезжали бы люди, чтобы пахать на тяжелых работах. Веками Дагестан был трудоизбыточным регионом, из которого те, кто не нашел работу на родине уезжали в Среднюю Азию, Турцию, Сирию и т.д. И вот теперь, мы уже – трудодефицитный регион, в котором количество рабочих рук не успевает за реальными потребностями экономики.

«В Дагестане нет промышленности»

До перестройки Дагестан был регионом с работающими крупными промышленными предприятиями. Потом безумные горбачевские эксперименты, «лихие 90-е» погубили всю промышленность республики.

Однако в последующие годы промышленность стала оживать. Оживление ее, однако, специфическое. Мертвые гиганты советской индустрии так и не смогли встать на ноги. Но появились другие отрасли промышленности, другие производства, которые дали работу многим тысячам дагестанцев. Вначале появились цеха, в которых работали пять-десять человек. Потом число работающих стало расти.

Не считая бурно прогрессирующего строительства, сегодня в Дагестане есть как минимум три состоявшихся отрасли промышленности с огромным оборотом, работающие на общероссийский рынок. Первая — отрасль строительных материалов. Сегодня, к примеру, природный облицовочный камень из Дагестана не только охотно покупают по всей России, но и вывозится за рубеж. Еще одна сложившаяся отрасль – производство обуви. «Лакские туфли» знают не только в Дагестане, но и далеко за его пределами. И, наконец, собственное производство мебели не только удовлетворяет потребности Дагестана, но и стало его визитной карточкой далеко за пределами республики.

А, кроме того есть также множество иных производств, которые успешно работают на внутренний рынок республики. Любое из них вполне может стать «прорывным» и выйти далеко за пределы Дагестана. К примеру, на «грани прорыва» производство безалкогольных напитков или производство пластиковых окон.

Миф о том, что в Дагестане нет промышленности, очень выгоден для поддержания Откатономики. Просить деньги «на бедность» у Федерального Центра, а потом делить их – вот самый главный бизнес многих чиновников в Дагестане.

Кроме того, все эти отрасли производства реально находятся «в тени» — с сопутствующими плюсами и минусами. Плюс в том, что удается минимизировать налоги. Минус – в том, что отрасль не может развиваться, отличается низкой товарностью, не может покупать в лизинг современное оборудование, брать кредиты, рассчитывать на государственную помощь и т.д.

Миф о том, что мы знаем себя

Самым вредным мифом о Дагестане является всеобщая уверенность в том, что мы имеем объективное представление о том, что представляет собой современное дагестанское общество, чего оно хочет, какие проблемы стоят у него на пути. Да, о Дагестане написаны тысячи книг, его изучают сотни докторов наук, десятки научных и исследовательских коллективов. Их труды изучаются, чуть ли не с первого класса школы.

Но, как показывает жизнь, толку от этих профессоров и от их важности никакого. Мы почти ничего не знаем о том, что происходит в Дагестане.

Мы не знаем, к примеру, почему уходит в леса молодежь. Почему люди берутся за оружие. Почему растет криминал. Какой реальный оборот дагестанской экономики. Каковы реальные механизмы управления государственными средствами. Почему не работают социальные программы, которые работают во всех других регионах России. Почему тысячи дагестанцев уезжают из республики. Мы не знаем, что с этим делать. Мы не знаем о себе еще много чего.

Механизм контроля очень простой: ученые также получают зарплаты от государства. А на государственные средства Откатономика давно наложила руку.

Плохая реальность, с которой мы не боремся

Самой большой проблемой Дагестана сегодня является не безработица, которой не существует и не отсутствие промышленности, которая на самом деле существует и вполне успешно развивается.

Хуже всего то, что мы не знаем реального положения дел в экономике, в социальной сфере. Не знаем реальных проблем, и не можем потому бороться с этими реальными проблемами.

Иными словами, мы не знаем, какая болезнь нас мучает. И принимаем лекарство от совсем другой болезни, которая кажется нам более «выгодной». Делаем подтяжку лица, вместо того, чтобы лечить больное сердце.

Мурад Атаев