В Дагестане последствия неэффективности инфраструктуры ложатся грузом на наиболее эффективные регионы

Сегодня ситуация на Северном Кавказе, в том числе – в Дагестане, находится под пристальным вниманием федеральных властей. Чем помочь региону, где уровень безработицы и коррупции десятилетиями остается критически высоким, а уровень террористической опасности растет? Как показал опыт 2000-х годов, простая накачка бюджетными средствами проблемы не решает. Рано или поздно Москве придется искать более эффективные и действенные способы развития.

На мой взгляд, одна из главных причин экономической неэффективности Дагестана кроется в крайне низкой степени урбанизации. Огромные средства, в том числе, получаемые от Москвы, республика в последние годы тратила на поддержание растянутой и неэффективной инфраструктуры, что лишало Дагестан средств для дальнейшего развития.

Основная часть бюджета Дагестана и значительная часть ВРП расходуется на поддержание инфраструктуры: социальной (школы, больницы и т.д.), инженерной (дороги, трубопроводы и т.д.) и коммунальной. Естественно, чем выше пространственная растянутость инфраструктуры, тем ниже ее качество и качество предоставляемых ею услуг. Урбанизация, уплотнение населения позволяет уменьшить пространственную распыленность средств на инфраструктуру и повысить качество самой инфраструктуры и ее услуг.

Какова же степень урбанизации Дагестана? Формально в городах республики проживает около половины населения. Это ниже общероссийского показателя, который составляет около 75%.

Но это — формально. Города в Дагестане, как правило, — это скопление частных домов при наличии нескольких центральных улиц с многоэтажной застройкой. На всю республику приходится около 2 тысяч многоэтажных жилых домов, в которых проживает около 52 тысяч человек. Таким образом, реальная степень урбанизации республики оставляет всего около 2%.

Обилие частного сектора составляет огромную проблему с точки зрения поддержания коммунальной, социальной и инженерной инфраструктуры. Тем более, что частная застройка зачастую ведется хаотично. Некоторые частные дома, в которых проживает одна семья, могут занимать целый квартал.

Но даже при таком обилии частного сектора, города в Дагестане все равно эффективнее с экономической точки зрения, чем сельские районы республики. В городах ниже безработица, выше сборы налогов и деловая активность населения. На селе же, большие перепады высот и расстояния делают прокладку и поддержание инфраструктуры очень дорогим и сложным делом.

Так, затраты на инфраструктуру в Махачкале в прошлом году, в пересчете на одного жителя, были во много раз меньше, чем в большинстве сельских районов республики. А экономическая активность населения и сбор налогов в Махачкале – во много раз больше.

Примерно 2/3 бюджета республики — это помощь нижестоящим бюджетам, по сути — затраты на коммунальную, социальную и инженерную инфраструктуру. Иными словами, основная часть бюджета Дагестана расходуется недостаточно эффективно именно в силу низкой степени урбанизации республики. Если бы пространственная протяженность была ниже, больницы и школы в республике были бы оборудованы гораздо лучше, дороги были бы лучше, а подавляющее количество домов имело бы доступ к канализации и хорошей воде. Вместо этого бюджет республики «рассеивается» над пространством, превышающим 50 тысяч кв. километров. Не удивительно, что дороги не редко опасны для жизни, а в больницах часто не хватает лекарств.

Как вообще может существовать такая растянутая и нелогичная инфраструктура, которая имеет место в Дагестане? Почему население и бюджет республики в состоянии тянуть тяжелую ношу пространственно-неэффективной инфраструктуры? Почему эта неэффективность не ведет к очевидному снижению уровня жизни?

Тут есть несколько объяснений.

Во-первых, имевший место в 2000-е годы прогресс стал возможен благодаря возросшей помощи из федерального бюджета.

Во-вторых, в Дагестане как нигде в России велики масштабы воровства ресурсов и услуг инфраструктуры.

Так, «теряется» (воруется) около половины потребляемой в Дагестане электроэнергии. Около 2/3 газа не оплачивается индивидуальными потребителями. Масштабы этой проблемы огромны, особенно — в частном секторе.

Инспекторы коммунальных служб ничего не могут поделать с круговой порукой населения, либо сами в сговоре. «Подкрутить счетчик» — это почти официальная услуга.

И, в-третьих, в Дагестане последствия неэффективности инфраструктуры ложатся грузом на наиболее эффективные регионы, прежде всего, – на население городов.

К примеру, жильцы многоквартирных домов официально и неофициально доплачивают за тех, кто проживает в частном секторе. Официально — в виде завышения расчетных нормативов потребления коммунальных услуг. Неофициально — в виде крайне низкого качества потребляемых услуг. Например, в виде низкого напряжения тока в городских квартирах, которое не везде превышает 180-200 вольт.

К тому же, распределение бюджета республики ведется по уравнительному принципу. Распределение бюджетных средств между районами и городами ведется без учета эффективности использования получаемых средств и отдачи от них. А затем, горные, наиболее бедные и неэффективные регионы республики получают еще и серьезные средства на экономическое выравнивание, «на бедность». Фактически, к примеру, население Махачкалы в пересчете на одного жителя, получает из бюджета в несколько раз меньше, чем население удаленных горных районов. В результате, в селах, в которых уже почти не осталось молодежи и детей, строятся большие школы и спортзалы, а в городах нет средств на развитие.

Если бы эффективность затрат на инфраструктуру, в целом по Дагестану, была хотя бы такой же, как в Махачкале, бюджет РД избавился бы от трети расходов, что высвободило бы до 20 млрд. рублей для инвестиций.

Думается, что поощрение урбанизации в Дагестане – это путь к ускорению развития республики. В частности, большое значение имела бы поддержка застройщиков, ведущих многоэтажное строительство. И, конечно, города республики должны получать больше средств из республиканского бюджета, чем сейчас.

Сергей Исрапилов