В Дагестане увеличивается число абортов из-за нежелательного пола ребенка. В немилость попадают девочки. PublicPost выяснил причины процветания гендерной селекции.

Махачкалинка Зарема Мусаева сделала уже два аборта из-за пола ребенка. Муж первым хочет сына, поясняет она: «Я очень люблю своего мужа, поэтому хочу, чтобы его желание о первом сыне было исполнено. Да, мне уже говорили о том, что аборты опасны для здоровья. Но я их делаю в Москве, за хорошие деньги и в хорошей клинике».

Другая махачкалинка, Роза Сабиева, первой родила дочку, а теперь сама непременно мечтает о сыне: «Пол ребенка я еще не знаю, но точно знаю, что хочу мальчика. Если опять будет девочка, то придется идти на аборт. Мы с мужем хотим иметь только двоих детей – мальчика и девочку».

На аборт женщины идут исключительно ради того, чтобы мужу угодить, рассказала заведующая махачкалинским абортарием Ирина Ханикалова: «К нам в день пять девушек минимум приходит. Из них, как правило, одна точно хочет прервать беременность из-за пола ребенка. По нашим наблюдениям, аборт чаще всего делают, если на третий раз женщина снова беременна девочкой. Почему так? Ну, тут причина только одна – чтобы мужу угодить. Женщина, например, боится, что муж ради рождения сына может завести вторую жену. Мужчины в сыне видят наследника, хотя не знаю, что они там такого хотят ему передать».

Реальные цифры гендерной селекции трудно установить, уверена Ханикалова: «Лет пять назад мы сидеть на месте не могли, наплыва клиентов было много. Но сейчас много частных клиник функционирует, практикующих аборты. В Махачкале их десятки. Есть клиники, которые и без разрешения операции подобные делают. Девушки также едут за пределы республики – в Астрахань, Ростов, Москву. Там выявляют пол ребенка на ранних стадиях, а, как известно, чем раньше сделаешь аборт, тем он безопаснее».

В Дагестане раньше аборты делались в исключительных случаях, заверил известный в республике историк Сергей Чипашвилли: «Если и убирали нежелательный плод, то только в двух-трех случаях. Если девушка нагуляла ребенка, если беременность наступила после изнасилования. Конечно, стоит учитывать, что раньше пол ребенка определить было невозможно. Если мужья и хотели сына, то либо заводили вторую жену, либо дожидались, пока первая родит. В Дагестане есть яркие примеры того, как пытались бороться с рождением девочек. Если в семье подряд рождались три девочки, то последней давалось имя Кистаман. В с тюркского имя это переводится как «хватит девочек». Своеобразное заклинание».

С точки зрения религии гендерная селекция недопустима, рассказал дагестанский теолог Магомед Саадулаев: «В религии нет избранности для женщины или мужчины. Беременность можно прервать только в том случае, если с момента зачатия не прошло сорок дней. После этого есть только один разрешенный случай для аборта: когда беременность угрожает жизни матери. Но, опять же повторю, аборты в исламе крайне нежелательны».

Дагестан — один из лидеров в России по рождаемости. Например, в прошлом году по данным Регионального Фонда социального страхования, рождаемость в республике превысила смертность более чем в 3 раза. Но, тем не менее, в Дагестане с каждым годом рождаемость уменьшается, отмечает социолог Камал Шарипов: «Проанализировав динамику рождаемости в Дагестане за последние пятнадцать лет, могу сказать, что у нас в республике самые высокие темпы снижения рождаемости на Северном Кавказе. Население в плане рождаемости европеизируется. Заводит двух-трех детей. Рожают их с большими временными интервалами. Да, тут не обходится без выбора пола. Некоторые семьи уже выезжают в Москву, чтобы специальная экспертиза выявила на генетическом уровне склонность к рождению ребенка определенного пола».