Долгий и интересный разговор с председателем Верховного суда Дагестана Русланом Мирзаевым мог продолжаться до бесконечности, потому что поставить точку в интервью было, пожалуй, сложнее, чем судье поставить подпись под очередным приговором. О компетентных судьях и нечистых на руку корреспондент РИА «Дагестан» беседует с главным судьей республики.

– Руслан Магомедович, за ошибки наказываете судей?

– Ошибка ошибке рознь. Есть фундаментальные основы права, которые должен знать каждый из нас. Если судья совершает ошибку, которую не должен допускать даже студент, то какой же он после этого служитель правосудия? Систематические ошибки говорят о некомпетентности или недобросовестности судьи. Каждое дело нужно рассматривать на высоком профессиональном уровне.

Однако при постановке вопроса о наказании судей необходимо учитывать целый ряд обстоятельств. К примеру, мы установили, как одна женщина-судья по 23 делам вынесла неправосудные решения и допустила элементарные ошибки. Но проверка показала, что для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности необходимо было изучить и нагрузку на судью.

Первые два года я, может, и проявлял излишнюю жёсткость к своим коллегам, но судьи приняли мою позицию. В прошлом году мы прекратили полномочия двум судьям, десятерым объявили предупреждение, и двум – замечания. Поверьте мне, предупреждение – это очень строгое наказание. Оно идет после замечания, затем следует увольнение.

– Как вы контролирует судейские решения на местах?

– Мы не контролируем судейские решения на местах. Будет правильно сказать, что мы оказываем помощь судьям на местах. Для этого судьи Верховного суда республики выезжают на места, а также в качестве стажера вызываем судью к нам, обобщаем все отмененные решения, каждое дело разбираем и объясняем, в чем была ошибка.

– А как быть с теми судьями, которые, как правило, для статистики выносят законные решения по мелким делам, но при этом по тем или иным имущественным делам, где фигурируют большие суммы, выносят заведомо неправосудные решения? Формально к ним невозможно придраться, поскольку у них высокая стабильность.

– Это, видимо, тактические хитрости судьи. Но формулировка «вынесение заведомо неправосудных решений» уже граничит с уголовной ответственностью, и я остерёгся бы от таких оценок. И вообще, судебный акт, пока он не будет отменен в установленном законом порядке вышестоящим судом, считается законным.

– С момента Вашего назначения в Верховном суде РД была введена система электронного распределения дел между судьями, когда компьютер решает, кому направить дело. Почему бы эту практику не ввести в районных и городских судах?

– Наверное, можно, но нужно тщательно продумать механизм, поскольку есть некоторые суды, где рассматривается небольшое количество дел в месяц.

– Суды присяжных вам помогают?

– Наши судьи от ответственности не уходят и готовы рассматривать дела любой сложности и тяжести, не прибегая к помощи присяжных заседателей. А то, что некоторые дела рассматриваются судами присяжных, – это не наша, судейская, прерогатива, а желание подсудимых. Они могут пожелать, чтобы дело рассматривала коллегия из трех судей или из присяжных заседателей. Эти требования мы обязаны выполнить. На мой взгляд, суд присяжных – это самая сложная форма судопроизводства, которая требует соблюдения всех тонкостей и нюансов. С вердиктами присяжных заседателей легче лишь в одном плане: к примеру, оправдательные решения, принятые судьями, могут быть отменены, исходя из неправильной оценки доказательств, а решения присяжных – лишь из-за нарушения процедуры рассмотрения дела. И свои выводы о виновности или невиновности присяжные не обязаны мотивировать.

– Многие судьи стараются по возможности не пускать СМИ в зал заседаний. Что Вы можете сказать об открытости ваших судей?

– Я не понимаю, когда судья опасается открытости. Согласно постановлению Пленума Верховного суда России суды обязаны обеспечить открытость судебных заседаний. Если на заседания не допускаются СМИ, то это при определенных условиях основание для отмены решения суда. Речь судьи и ход процесса можно смело записывать на диктофон. Приведу пример. Недавно был наказан мировой судья. К нему пришел человек с заявлением о переносе дела об административном правонарушении. Разговор с судьей был записан на телефон. Там было четко слышно, как судья в раздраженном состоянии порвал заявление. Мы его за это наказали. За такое можно и лишить полномочий. Если имеются подобные факты, будем реагировать должным образом.

– Количество гражданских дел растет. Это говорит о росте правосознания нашего общества?

– Тот факт, что люди стараются не решать вопросы драками и прочими неправомерными методами, однозначно говорит не только о возросшем правосознании граждан, но и профессиональном уровне наших государственных органов. В прошлом году произошел резкий рост судебных исков по коммунальным платежам, налогам и другим направлениям. Раньше поставщики коммунальных услуг могли из-за неплатежей, образно говоря, взять и «отрезать трубу». Теперь таких случаев меньше, потому как большинство людей знают свои права и обращаются в соответствующие органы.

– Что, на Ваш взгляд, нужно сделать, чтобы граждане стали законопослушными?

– Чтобы люди были законопослушными, нужно, в частности, добиться неотвратимости наказания. Приведу пример. У нас в республике, как и в целом по России, до 80 процентов административных штрафов не взыскиваются. В прошлом году по административным делам штрафов наложено на 423 млн рублей, взыскано только 78 миллионов. Приведенные цифры свидетельствуют о неэффективном исполнительном производстве. Для чего налагать штрафы, если они не взыскиваются? Фактически, как и в прошлые годы, продолжает иметь место безнаказанность лиц, совершивших административные правонарушения, на которых наложены наказания в виде штрафов.

– Вас не смущает, что юристов готовят в институтах культуры?

– Я убежденный противник таких вещей. Правильно указывает Глава республики Рамазан Абдулатипов, что в Москве купить дипломы можно в метро, а у нас – где угодно. Вообще, думаю, что по республике достаточно одного юридического высшего учебного заведения. Рынок юридических услуг необходимо привести в порядок. Пусть те, кто позволяет себе выпускать юристов, обращают внимание на уровень подготовленности своих выпускников.