Заря алела на востоке,

Неописуемой красой.

Стоял, прощаясь на пороге

С родными, горец молодой.

Он уходил, служить отчизне

В минуты бедствия её,

И конь, соратник его жизни,

С ним разделить готов был всё.

Старик-отец в черкеске белой,

Держал с ним строгий разговор:

— Смотри, мой сын, в бою будь смелым,

Не стань пятном кавказских гор.

Запомни, честь не обменяешь

И не своруешь ты нигде,

Она подарок, понимаешь?!

Который делаешь себе.

И в самом яростном сраженье

Когда решается судьба,

Не забывая на мгновенье

Храни её, а не себя! –

Взглянул на старца сын с любовью,

Адаты горские храня

И обернулся на дорогу,

Держа за повод скакуна.

Лишь мать-старушка не скрывала,

Всё лила слёзы по нему,

И на последок прошептала:

-Будь верен долгу своему.

И жизнь пошла своей тропою,

В недосягаемую даль,

Повсюду разнося с собою

И радость людям, и печаль,

А через время, в то селенье,

Джигиты воина внесли,

Он на щите лежал с раненьем,

Не в силах более идти.

В его глазах еще искрилось

Тепло скупого бытия,

Но видно было, что смирилась,

Со смертью витязя душа.

И та, что слезно провожала,

Родного сына на войну,

Спросила: -где зияет рана?

Пред тем, как дверь открыть ему.

— Коль грудь пробита, заносите,

Ему я сердцем помогу,

Но коль спина – то уносите,

Я видеть труса не хочу!

— В груди его, — друзья сказали,

— Багрится храбрости родник,

И в двери вашей древней сакли,

Позора ветер не проник.

А вечером когда больного,

Отец проведывать пошел,

Его, почти полуживого,

В углу стоявшего нашел.

Не мог, мужчина на постели

Перед отцом своим лежать

И, даже, под покровом смерти,

Законы предков нарушать.

И старец вымолвил гортанно,

Скрывая горести комок:

— Жаль, расстаёшься с жизнью рано,

Достойным стал бы ты сынок!

На утро вынесли героя,

Того, кто из последних сил,

Забыв о счастье и покое,

И честь, и имя сохранил.

Заря алела на востоке,

Неописуемой красой…

Лежал, закрыв навеки очи,

Под буркой, горец молодой…

Аслан Кабабалиев.