«Как я жил в чеченском ауле»: зачем чеченцам свобода? Не имея ни друзей, ни знакомых в Чечне, наш обозреватель Владимир Ворсобин купил билет на самолет и вылетел в Грозный .

Администратор кафе Мустафа сегодня был не в духе.

- Как вам здесь? — спросил он вдруг за завтраком.

Мустафа сидел под висящим на стене фотостендом «Наш лидер» с калейдоскопом всевозможных улыбок Рамзана Кадырова и мрачно смотрел в телевизор. Там тоже был Кадыров. Глава Чечни сидел на ковре с проповедником из Йемена и рассказывал ему об Аллахе.

Пожимаю плечами.

Добродушное лицо Рамзана Ахматовича вызывало симпатию. И уже легкую аллергию. Это лицо в школах, в детсадах, поликлиниках, в кафе, спортзале… Портреты (в Грозном обычно вместе с Путиным и отцом Ахматом Кадыровым, в дальних районах — просто с отцом) — преследуют тебя, словно к ним приделаны ноги и они гоняются за тобой, чтоб с пацанским прищуром взглянуть на тебя. Дескать, эй, парень, слышь, какие проблемы? все нормально?

- Все нормально, — пожимаю плечами. — А вы никак не привыкнете?

Господи, думаю, разве это единственное место на Земле с понастроенными за казенные деньги дворцами и самым крутым в мире правителем?

Мустафа, переехавший несколько лет назад в Чечню из Казахстана, куда были депортированы его предки, отрицательно качает головой.

- Здесь даже чеченцу своим стать трудно, а вы говорите «русские приедут», — хмурится он, — Дело даже не в языке. Не в вере… Это трудно описать (задумывается). Может, война их так перепахала. Я больше с русскими общаюсь или с военными. А на это (смотрит в телевизор) я стараюсь не обращать внимания.

«Да все мы тут у Рамзана в кулаке. Вздохнуть нельзя! — обиженно рычит в спортзале мой новый знакомый Мухаммед (знакомства чеченцы заводят с детской непосредственностью — перекинешься парой фраз — и все, они словно тебя сто лет знают).

- Если что не так — он тебе сразу башку (красноречивое движение рукой — словно режет барана).

- Не пойму — чего ругаешься? — пожимаю плечами. — Посмотри кругом. Дворцы, проспекты.

- Что?! — чеченец смотрит на меня, как на Петросяна... Так смотрели на меня друзья-белорусы, когда я хвалил чистые улицы Минска.

- Ты здесь в первый раз что ль? — интересуется Мухаммед. — Чеченцу больше такое не говори. Хотя… (машет рукой) что с тебя, русского, взять — ты гость, тебе все можно. Только знаешь — что скажет простой чеченец? Дворцы сожрать нельзя. Проспекты в карман не положишь. Ты знаешь, как здесь народ живет? Какие здесь зарплаты? А какая безработица? Ты думаешь — что все это настоящее?!

- Пока не знаю, — краснею.

- А чего нам остается делать! — роняет гантель Мухаммед, — тоска. Знаешь, как мои друзья развлекаются? Одни таблетками балуются, другие дурь курят, ну, может, один из десяти выпивает (но по-мусульмански, немного, для души), а такие, как я, в спортзале душу отводят… Потому что, знаешь: чуть что — к тебе придут кадыровцы. Даже если скажешь что-то не то — придут. Даже если напишешь в блоге — ввалятся. Сбрею усы — придут. Найдут прямо в мечети — ты, чего, шайтан безусый, ваххабит? — и отметелят в дежурке. Не дает он нам свободы!

Что скажет простой чеченец? Дворцы сожрать нельзя. Проспекты в карман не положишьФото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- А зачем она тебе?

Молчит.

- Дать вам, чеченцам, свободу? Ты представляешь, что будет? — спросил я.

Мухаммед хохочет.

- Вот ты, русский, молодец, понимаешь, — подмигивает.

СУБЛИМАЦИЯ

То, что хорошая драка для чеченца — теперь даже не шоу, а — прав Мухаммед — отдушина, чувствуется, когда ты ломишься в свежепостроенный «Колизей». На бои без правил.

Те, кто с билетами — то есть постарше и послабее — стоят в сторонке и в этот дебош не вмешиваются. Остальные давят охрану.

Та размахивает оружием, орет что-то непонятное, но страшное. Чеченский крик уже сам по себе пулеметная очередь (рычащие согласные в сочетании с внешностью Али Бабы вообще хороши для пацанского разговора. Достаточно сказать по-чеченски «Доброе утро» — и у русского возникнет желание отстреливаться).

Со вздохом «Ну что за бардак!» я без всякой надежды ввинчиваюсь в толпу.

«Русский, иди вперед. Пустите гостя! — вдруг сказал кто-то сзади.

- Русский?! — удивились безбилетники.

- Эй, двинься, дай пройти человеку, — зарычали друг на друга чеченцы.

Толпа подвинулась. Охрана расступилась.

- Надо же! — бормочу я растерянно, взбираясь под крышу «Колизея». Представив наши Лужники и крик: «А ну-ка мужики, подвинься, чеченец идет!»

Зачем чеченцам свобода?Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Но восторг интернационалиста скоро испарился…

На арене клетка. В клетку по очереди заводят бойцов разных иностранных государств — от Бразилии до Франции, там их поджидают джигиты чеченского клуба «Ахмат».

Итак, типовой сценарий боя — иностранец заходит в клетку, там его укладывают на пол и аккуратно душат. Впечатление — по обоюдному согласию. Все.

На арене клетка. В клетку по очереди заводят бойцов разных иностранных государств — от Бразилии до Франции, там их поджидают джигиты чеченского клуба «Ахмат».Фото: Владимир ВОРСОБИН

Ах, да! — чеченец бежит к столику Кадырова за поздравлениями.

И так десять боев подряд. Заходит полудохлый хомячок — душат. Заходит — душат.

Чеченцы ликуют, как римляне на гладиаторских боях. А я озадаченно чешу затылок — с одной стороны, что-то в этом есть. Пора и нам привозить американцев, поляков, западенцев (по настроению) — чтоб после программы «Время» беззлобно давить их шеи, разбивать им лица. Иностранцам выгодно, и нам утешение…

- Ребят, — спрашиваю у соседей, — тут ваши когда-нибудь проигрывали?

- Наверное. Но мы не помним, — счастливо улыбаются.

И вот выводят «хомячков» из Казахстана и Украины. Как назло под русские национальные песни.

То есть иностранцы идут под печальное русское вроде «Черный ворон, что ты вьешься...», а чеченцы, которые россияне, под лезгинку.

И пока ты перевариваешь всю эту геополитическую ахинею, замордованных славян один за другим уводят под восхищенный крик публики.

«Алла-Акбар» — пищит кто-то, и я вижу, как охрана осторожно пробирается по рядам к источнику «ваххабизма».

Победил клуб «Ахмат», — кричит ведущий шоу, — Россия!

Россия?

Россия.

На следующее утро я с непонятным для меня самого облегчением уехал из Грозного в настоящую Чечню.

Почему-то в Гудермес.

На площади «Минутка» я выбрал автобус именно с этой табличкой, словно бросил жребий.

И поехал Бог знает куда.

Некоторые имена героев материала и названия населенных пунктов изменены.