Дагестан исламизируется, но молодежь все равно втягивается в радикальные движения

Дагестан – самый исламизированный регион России. Здесь сосредоточены 23 шейха различных тарикатов (суфийских традиций), 13 исламских теологических вузов, функционирует более 2000 мечетей – более 80% всех культовых сооружений России. При каждой мечети формируется собственный джамаат (община). Как показывает практика, далеко не всегда эти общины исповедуют исключительно суфийский (так называемый традиционный) ислам. Часть джамаатов находится в состоянии неприязни друг к другу.

В Дагестане деятельность движений, проповедующих характерные для радикалов обвинения окружающих в неверии и джихад, набрала силу, не допуская ни малейшего отступления от фундаментального ислама. Многие дагестанцы, по мнению ваххабитов, отошли от единобожия, предаваясь «новшествам» – самому страшному из грехов, чрезмерно почитая праведников, сподвижников Пророка и святых, превращая их надгробия в «идолы». Ваххабизм отличает непримиримость к мирским элементам образа жизни мусульман.

Сейчас идет много споров о том, когда именно пришел салафизм в Дагестан. Традиционалисты говорят, что это произошло в 1990-х годах на волне фактического безвластия в стране и республике.

Но сами салафиты упоминают проповедника XVI века Салиха аль Ямани (йеменца по происхождению), который основал в Дагестане первую школу салафитского толка. Аль Ямани умер и похоронен в Дагестане. Указывают также на салафитскую мечеть XIX века в Кази-Кумухе Лакского района (на фото). Имамом этой мечети был известный шариатский судья и ученый-арабист Замир-али Каяев (1873–1943), известный в основном своими рассуждениями относительно учений о хадисах Пророка. Историческое присутствие здесь салафитов подтверждают надписи на могильных камнях, данные в переписных книгах, сохранившиеся рукописи. А в 1990-х годах новое появление этого течения в республике связано с именем руководителя Исламской партии возрождения (салафитского толка) Ахмад-кади Актаева.

Объединение сторонников радикального ислама в Дагестане приводит к возникновению военизированных групп, готовых с оружием в руках добиваться создания шариатского государства. В Дагестане, где мусульман большинство, всегда стремились формировать исламское пространство, его признаки заметны сегодня и в других республиках региона. Восстанавливается система вакфов, развиваются исламский банкинг, страхование и медицина. Популяризируется исламская женская мода, открыты мусульманские кафе и рестораны, магазины халяльных продуктов, «бутики» с религиозной атрибутикой и литературой, организованы родильные отделения для мусульманок, мусульманские поликлиники, фитнес-клубы, бассейны, такси, стала реальностью полигамная семья. Недавно в Махачкале открыли пляж для религиозных женщин. То есть то, за что борются джамааты, уже по факту существует. В республике сегодня почти не проходят гастроли известных артистов и оркестров. После серии показательных расправ со стороны боевиков практически исчезли колдуны, маги, ворожеи, целители, кои в изобилии были совсем недавно.

Мониторинг молодежной среды Дагестана показывает, что 42% респондентов так или иначе связывают свое будущее с исламом. Они вовсе не хотят создания некоего «Кавказского халифата», их интересует применение шариата как правовой системы внутри отдельной республики. Молодежь думает, что республика должна идти по примеру развитых султанатов – Катара, Брунея, Бахрейна, но с жесткой моделью правления.

При этом, как показывают исследования, криминализация дагестанских подростков гораздо выше, чем взрослых, а совершаемые деяния принимают форму особой жестокости. Реальные масштабы преступности среди подростков, по оценкам специалистов, в 8 раз выше показателей зарегистрированной преступности.

Специалисты отмечают, что в Дагестане нет эффективной системы отношений между исламом и властями республики, из-за чего вести среди молодежи пропаганду традиционного ислама стало непросто, а его многочисленные общины политизированы. На фоне этих трудностей рост расширяющего религиозную экспансию салафизма приобретает особое значение. Разногласия по богословским и ритуально-обрядовым вопросам между последователями разных суфийских шейхов осложняют религиозную ситуацию, а раскол мусульманской общины Дагестана, раздробленность традиционных и нетрадиционных джамаатов дает почву для развития в регионе экстремизма.

От всего происходящего в первую очередь страдает экономика республики и всего Северо-Кавказского региона. По основным социально-экономическим показателям, по производству регионального продукта, по уровню заработной платы Дагестан занимает последнее место в России, с очень высокими показателями теневой экономики, «откатов», клановости.

При этом заметно укрепилась идеологическая база джамаатов, у них теперь нет нужды вербовать сторонников, молодежь, не найдя справедливости, сама идет к ним. Мощная антиваххабитская кампания, развернутая в республике, успехов не дала. Мониторинг молодежной среды в Дагестане, учитывая всплеск увлечения молодежи ваххабитским исламом, свидетельствует о росте влияния подпольных джамаатов. На территории Дагестана функционируют молодежные экстремистские организации с выстроенной иерархией, идеологией и дисциплиной. Сегодня суммарную численность таких организаций сосчитать трудно, но их присутствие в информационной среде и социальных сетях весьма ощутимо.

Работа по налаживанию диалога противоборствующих религиозно-политических групп, организаций и джамаатов, о котором много говорили последние годы, так и не достигла своих целей. Основной его участник на данном этапе – ассоциация «Ахлю-Сунна» объявила о приостановлении политической деятельности. Очередная попытка диалога захлебнулась уже на старте.

Чиновники по-прежнему не отдают себе отчета в том, что на Северном Кавказе, особенно в Дагестане, при различных конфликтах местные жители обращаются не столько в полицию, сколько к имаму мечети. Поэтому все проблемы, которые изначально имели иную природу, здесь неизбежно приобретают религиозную окраску.

Руслан Маликович Гереев — руководитель группы мониторинга молодежной среды Республики Дагестан, эксперт Центра исламских исследований Северного Кавказа.

Контекст

Сулейман Уладиев, координатор республиканского гражданского диалога «Путь к миру и согласию»:

«После апреля с.г., когда удалось за стол переговоров посадить, с одной стороны, представителей «Ахлю-Сунна», то есть салафитов, а с другой стороны – представителей Духовного управления мусульман Республики Дагестан, то есть суфиев, процесс несколько замедлился. На мой взгляд, ситуация в республике имеет тенденцию к дальнейшему осложнению, несмотря на то что силовые методы применяются все более масштабно. Сейчас вводится 7-тысячный корпус силовиков, и это закономерно, мотивировано. Но я не уверен, что это приведет к решению проблемы терроризма, потому что это решение лежит в другой плоскости. Это все-таки идеология, ислам, социальный фактор. Если не будут устранены причины на идеологическом уровне, на политическом уровне, то при помощи автомата Калашникова решить проблему идей, убеждений, протеста, боюсь, невозможно. Я думаю, что процесс замедлился потому, что, к сожалению, не все представители дагестанской власти понимают чрезвычайную актуальность и жизненную важность этого процесса. Но если они это понимают, то относятся к этому преступно безразлично, в отличие от представителей Федерального центра, которые 21 сентября сюда приезжали и прекрасно понимают, что надо работать в плоскости диалога, согласия, общения, понимания и совместных поисков путей выхода из этого кризиса, потому что он может привести в конце концов просто к войне. После апреля масштабная встреча была в Хасавюрте и пару встреч Аббас Кебедов, активист «Ахлю-Сунна», провел в горных районах. Но, откровенно говоря, со стороны республиканской власти мы не чувствуем ни особого понимания, ни особой поддержки».