http://history-tema.com/obychai-kavkazskix-narodov-kak-videlo-ix-rossijskoe-dvoryanstvo/

По сей день многие в России представляют историю Кавказа по изучаемым в школе произведениям классиков русской литературы, когда-либо бывавшим на южной окраине Российской империи: А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Бестужева-Марлинского, Л. Толстого. Все они были представителями российского дворянского общества, которое тогда начало знакомиться с недавно и еще не до конца присоединенным к России краем, и находились на Кавказе как военнослужащие или путешественники.

Но их сведения о народах, населяющих Кавказ, культуре и быте тех были очень поверхностны, так как кавказцы, жившие в условиях частых военных тревог, отличались исключительной недоверчивостью к чужеземцам и неохотно знакомили представителей колонизировавшей кавказские земли России со своей повседневной жизнью, да и большинство районов Кавказа были еще очень труднодоступны для приезжих, отчего о жизни народов, редко контактировавших с русскими поселениями, узнать россиянин мог лишь понаслышке.

А во второй половине XIX века Россия уже захватила всю предгорно-горную полосу Кавказа и Черноморское побережье, и в крае произошли глубочайшие демографические, социально-политические и экономические изменения. Жизнь кавказских народов все больше стала регулироваться российской государственной администрацией, на богатых ресурсами этих землях стремительно развивались капиталистические отношения, что во многом разрушало, перестраивало традиционный уклад жизни местного населения. И чтобы понять теперь обычаи кавказцев и то, как жили люди на Кавказе до его присоединения к России, необходимо исследовать различные документальные источники, провести беспристрастный анализ большого объема исторической информации. Они показывают, что побывавшие в XIX веке на Кавказе русские дворяне обычно воспринимали жизненный уклад кавказских народов чересчур искаженно и часто предвзято, а от них эти заблуждения перенял и весь высший свет России.

Из данных заблуждений основные следующие:

Самое распространенное в русской классической литературе – это образ кавказского горца как отчаянного разбойника и вояки, который, в общем-то, и ничем другим заниматься не может, кроме грабежей, и убийство человека почитает за простое движение руки (так в своих заметках писал о кавказцах А. Пушкин, который, к слову сказать, относился к кавказским народам вообще с неприязнью, в своей поэме «Кавказский пленник» даже высказал надежду, что они исчезнут с лица земли).

В действительности большинство населения Кавказа в то время категорически отказывалось признавать над собой власть российского императора и уступить свои земли российским колонистам. Как всякий народ, обороняющий свою землю, народы Кавказа недоброжелательно встречали путешественников, прибывших из враждебного государства, и вели ожесточенную вооруженную борьбу с дислоцировавшимися на Кавказе частями российской армии. У кавказских народов, действительно, существовал обычай, когда люди одной общины в трудные времена похищали имущество (обычно – скот) у другой, что, очевидно, являлось пережитком первобытного представления об обобществленности хозяйства. Однако по тому же обычаю вор, пойманный с поличным, должен был безоговорочно вернуть взятое хозяину. Кроме того, воровство и грабеж не могли быть основным промыслом кавказцев просто потому, что то, что крали, сначала надо было произвести. Основой хозяйства народов Кавказа были скотоводство на горных и степных пастбищах, хлебопашество (выращивалось большей частью просо) и садоводство на горных склонах. В этих отраслях хозяйства местное население достигло высокого по тому времени искусства.

Другое распространенное заблуждение русских публицистов о кавказской повседневности XIX века – представления Кавказа как края безграничной свободы, «вольности простой». Это тоже искажение реальности. Кавказцы, хозяйственный быт которых был таков, что благосостояние человека напрямую зависело от его индивидуального трудолюбия и предприимчивости, всегда высоко ценили личную свободу, почему и не желали подчиняться никаким державам, предпочитали до конца отстаивать свою независимость всеми средствами. Но на деле мало кто на Кавказе действительно был во всем сам себе хозяин. В XIX веке большинство народов там уже жило в условиях феодального строя. Человек во всем, что не касалось частной жизни его и не противоречило адату – своду неписаных традиций, должен был повиноваться своим князьям и их вассалам. Большинство населения Кавказа составляли свободные лично скотоводы и земледельцы, жившие родовыми общинами, но были и крепостные, принадлежавшие практически как собственность феодалам, а также распространено было рабовладение.

У общинников и народов, у которых феодализм не был развит, существовал строгий патриархальный строй. В семье все беспрекословно подчинялись старшему мужчине, и без его согласия никто из младших членов семейства не мог вести какой-либо личной жизни. В селении непререкаемым авторитетом были старейшины рода. Практиковалась продажа родами и главами семейств своих женщин и детей в рабство.

Третье, нередко встречающееся в российской литературе XIX века заблуждение относительно Кавказа – отождествление кавказской национальной культуры с восточной. Кавказ часто называют Востоком, кавказцев – азиатами.

Южнее Кавказа лежали владения Османского Халифата и Ирана, и через него на российские ярмарки шли персидские и турецкие караваны с экзотическими восточными товарами. Тесное соседство со странами Востока обусловило то, что кавказцы охотно «принимали дары востока»: среди предметов быта, в традиционной одежде и украшениях кавказских народов, безусловно, много восточных заимствований. Также большинство коренных народов этих земель в XIX веке уже исповедовало Ислам.

Но по основам культуры и менталитета кавказские народы являются скорее европейскими, чем азиатскими, а в антропологическом отношении близки к народам Балкан (греки, южные славяне). Высокая оценка человеческой индивидуальности, умения самостоятельно обеспечивать свое благосостояние, которая является основой кавказского менталитета, под стать именно народам Европы, а не Азии, где население связывает свое благополучие с обществом в целом и его правителем. Кавказский правитель не был деспотом: он не издавал собственных законов, следуя только издревле сложившимся обычаям, и народ повиновался ему лишь в том, что этим обычаям соответствовало. Всякие попытки князей расширить свои властные полномочия немедленно вызывали ожесточенное – вплоть до вооруженного, противодействие народа. В то же время князь или другой феодал не мог взять в жены простолюдинку, сделать своим приближенным крепостного или раба в отличие от восточного правителя, перед которым равны были все подданные, и который сам решал, что для него унизительно, а что нет.

Строгое сословное разграничение – тоже черта европейской средневековой культуры. И феодальная иерархия кавказских народов была аналогична таковой у народов средневековой Европы. Во главе племени стояли князья – аналог европейских герцогов, князьям подчинялись старшие дворяне – вроде европейских графов, старшим дворянам подчинялись дворяне среднего ранга – как европейские бароны, а тем служило мелкопоместное дворянство наподобие европейского шляхества. То есть сословие феодалов Кавказа и Запада практически идентичны. У некоторых народов Дагестана были верховные правители и феодальные владетели, имевшие власть над всем народом — ханы, шамхалы. Но они правили, все сколько-либо важные свои действия согласуя с мнением высшего дворянства и народных представителей, чем напоминали также европейских королей.