Выдержки из интервью.... полная версия здесь:

http://www.dagestanpost.ru/archives/2210

https://www.facebook.com/groups/dagestanpost/permalink/237504073109584/

– Сегодня в дагестанском обществе идет оживленная дискуссия о результатах политики Рамазана Абдулатипова за истекший период. Как Вы считаете удалось ли решить поставленные задачи по обновлению и очищению власти, изменению кадровой политики, вырвать Дагестан из затяжного политического и экономического кризиса?

- Во-первых, я не стал бы излишне драматизировать по поводу «затяжного кризиса». История Дагестана начинается не в 2013 году. И до этого тоже были не только падения, но и взлеты. Во-вторых, прошло слишком мало времени, чтобы можно было коренным образом изменить систему. Даже лоза дает урожай только на третий год. Посадить виноградники весной и собрать урожай к осени того же года невозможно. Так устроена политическая эстафета, когда фундамент добрых дел и поступков закладывает один человек, а лавры достаются другому. Точно также то, что делается сегодня, может дать плоды через год или два. Хотя нас может ожидать не лучшая экономическая конъюнктура.

Плохо то, что в обществе сложились завышенные ожидания мгновенного решения всех проблем. Для этого у республики элементарно нет нужных ресурсов. Внутренние ресурсы у нас невелики. А одними бюджетными вливаниями экономику не поднять. Бюджетом экономику не делают. Бюджет не может сделать процветающим страну, отдельный регион, район или город. Хороший пример – Калужская область. Она двигается вперёд не за счёт бюджета. Там «не кошмарят бизнес». Этот когда-то аграрный регион превратился в развивающуюся индустриальную область. Нам еще предстоит многое сделать, чтобы экономические механизмы заработали в республике в полной мере.

– Кто или что мешает им заработать?

– Стратегия, в которой заложено немало хороших идей, в большей мере отвечает на вопрос «Что делать?». На вопрос «Как делать?» отвечают конкретные программы, должно быть профессиональное сопровождение выполнения этих задач. Механизмы не могут заработать на обременениях. В Дагестане земля в дефиците, и она же одновременно не обрабатывается. К примеру, взять тот же Азербайджан. Прямые аналогии проводить некорректно, но тем не менее. В начале 90-х годов государство было на грани исторического коллапса. Ничего не было, в Дагестане закупали мясо. Посмотрите сегодня. Там нашли свои механизмы для стимулирования развития экономики, сельского хозяйства и частного предпринимательства.

– Одним из главных постулатов руководства Дагестана было обновление кадрового состава чиновников. В чём причина такого отставания?

- Проблема кадров в Дагестане возникла не сегодня. Когда-то республика была кузницей кадров, а сегодня скамейка запасных очень короткая. На Востоке говорят, что нужно копать колодец задолго до того, как захочешь пить. Чтобы сегодня иметь необходимый кадровый потенциал, нужно было озаботиться этим лет 10-15 назад, причем в рамках всей страны. Пока же доминирует принцип личной преданности, а не профессионализма, что подрывает конкурентную среду, лишает потенциальных претендентов социальных лифтов.

– Что на Ваш взгляд можно сделать по искоренению в республике таких негативных явлений как коррупция и клановость?

– Коррупция и клановость — это не только дагестанские или российские явления.

Поменять «чужих» на «своих» – это не очищение власти, и тем более не борьба с клановостью и коррупцией. Коррупцию надо победить внутри себя, в головах и сознании людей. К сожалению, мы часто на кухне или иногда публично бичуем коррупционеров, но когда дело касается самих себя, начинаем невольно размышлять «как решить вопрос»? Основатель Сингапура, отец нынешнего премьер-министра – г-н Ли Куан Ю как-то однажды сказал, что победить коррупцию можно только в том случае, если ты готов посадить в тюрьму своих лучших друзей.

Очевидно, что в борьбе с коррупцией один в поле не воин. Требуется мобилизация всех эшелонов власти, общественных институтов, религиозных структур. Дело выигрывает только тогда, когда ты имеешь рядом с собой сильных, профессиональных людей, которые могут оспаривать твое мнение, не соглашаться, иметь свою точку зрения.

– На недавнем культурно-инвестиционном форуме Рамазан Абдулатипов упрекнул Вас в том, что Вы «убежали в Москву от национального костюма». Чем, на Ваш взгляд, был вызван подобный демарш?

- Я бы не стал придавать этому эпизоду, как говорил Расул Гамзатов, «международного значения». Хотя, это не лучшее проявление культуры политического диалога, тем более на «культурном форуме». Всегда есть соблазн ответить резко. Иногда бывает труднее сдержаться, чем высказаться.

«Бежать от костюма» — это больше из репертуара для детей Корнея Чуковского. Свою первую черкеску я носил еще в детские годы. В моем личном архиве должно было сохраниться фото того времени.Я повторю то, что говорил и на самом форуме: дагестанцы, живущие за пределами республики всегда оставались с культурой и традициями своего народа. В бегстве от кого-либо или от чего-либо замечен не был. Более того, в начале 90-х, в трудные для нашей республики годы вернулся в Дагестан, оставив достаточно обустроенную жизнь в Москве и неплохие финансовые перспективы. Тогда пиара было поменьше, а проблем куда больше. Я участвовал в выборах по одномандатному округу в Махачкале, затем работал в Народном Собрания и Правительстве. И даже после серии покушений, несмотря на заманчивые предложения вернуться на работу в Москву, я из Дагестана никуда не уезжал. Никогда не стыдился своей национальности. И в России, и за ее пределами с гордостью называю себя дагестанцем, и для этого не всегда обязательно одевать национальный костюм.

Кстати, идея с национальным костюмом была предложена несколько лет назад нынешним председателем Общественной палаты Дагестана Гамзатом Гамзатовым. И хорошо, что её удалось полноформатно реализовать Рамазану Абдулатипову. Хотя всегда лучше, когда инициатива идет снизу. Когда три года назад мы открывали очередной международный турнир по боксу памяти М-С. И. Умаханова, то мои внуки вышли приветствовать гостей именно в национальных костюмах. Мы подарили тогда черкески и детям главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова.

Национальный костюм — это, безусловно, важный символ нашей культурной идентичности. Но демонстрация одежды – не самоцель. Не черкеска, независимо от того висит она, лежит или стоит, делает мужчину дагестанцем.

Мужчину делают поступки, дела, внутренний стержень. Черкеску нужно носить внутри себя, иначе это может стать маскарадом, картинкой для фото- и телекамер. Мы же к ветерану войны в старом потертом кителе или к воину-афганцу, у которого из-под рубашки пробивается тельняшка, испытываем не меньшее уважение, чем к чиновнику в новом национальном костюме за несколько тысяч долларов.