«И на дружбу верной дружбой сердце в каждом отзовется,

      Но в бою врага встречая, сталь в том сердце разольется.

      Жизнь отдать они готовы, если только надо будет, -

      Это гор моих высоких, несгибаемые люди»

      Р. Гамзатов

 Наша экскурсия по Андалальской долине продолжается и мы посещаем другие селения Гунибского района.

Кегерско-Агадинский каньон, шириной 400-500 м, и высотой 600-800 м. Главная достопримечательность каньона – древние пещеры и места стоянки древних жителей, т.н. «кегерская стоянка», Пещеры расположены на неприступных склонах каньона. Длина пещер – 12-15 м. Они считаются одним из самых древних памятников обитания человека на Кавказе.

В Ругудже много христианских памятников-могильников VIII – X вв., свидетельствующих о том, что когда-то жители исповедовали христианство. Найдены камни с древнегрузинскими надписями. Рядом с аулом великолепная Ругуджинская роща, охраняемая законом.

Золотыми буквами в памяти дагестанцев сверкают названия аулов: Гуниб, Кегер, Корода, Мегеб, Обох, Ругуджа, Согратль, Салта…

Салта… Салтинский водопад – уникален и оригинален. Салтинская речка, проходя через удивительно красивый Кудалинский каньон, не доходя до аула Салта, вдруг неожиданно исчезает, низвергаясь вглубь земли, образуя подземный водопад высотой 7 м. Салтинская пещера входит в число охраняемых памятников. Но не только природной красотой примечателен этот аул…

Известный мастер батальной живописи Ф. Рубо увековечил его в картине: «Штурм крепости Салты. 14 сентября 1847 г», Панорамное полотно «Штурм Салты», запечатлевшее героический подвиг салтинцев занимает центральное место в музее местной школы.

…Почти все лето 1847 г. в долине свирепствовала холера, изрядно потрепавшая русские отряды. Окончилась эпидемия только в конце июля. И войска Самурского отряда, расположенного на плато Турчидага, оправившись от болезней, начали готовиться к штурму Салты, где в это время находились Шамиль, Хаджи – Мурад и по донесению лазутчиков около 8 тысяч конных и пеших горцев с двумя орудиями.

25 июля главнокомандующий Воронцов выступил с отрядом в Салты…Аул был хорошо укреплен, а окружающая его пересеченная и изрытая глубокими оврагами местность совершенно не подходила ни для расположения лагеря, ни блокады аула, защищенного со всех сторон высокой стеной с башнями. Здесь были вырыты глубокие рвы и устроены крытые ходы, другие же части укрепления обеспечивались неприступностью самой местности. Для защиты от навесного огня были проделаны подземные и подвальные строения, а каждая сакля была обращена в отдельную цитадель с большим числом бойниц, расположенных в несколько ярусов.

Увидев, что представляет собой «гнездо хищников», Воронцов отказался от штурма, а решил осадить аул. У защитников заканчивалось продовольствие и они с нетерпением ожидали нападения. Даже сами пытались заманить русских на решительный штурм. Шамиль предлагал отворить ворота и впустить солдат внутрь аула, и встретить их в лабиринте укрепленных сакель и крытых ходов, где горцы имели бы преимущество.

Непрерывная стрельба производилась по селу из 16 орудий. Один из участников сражения писал: «Превосходство нашей артиллерии, конечно, не оставляло горцам надежды на сопротивление. Они надеялись лишь на свою храбрость и неустрашимость. В одном подземном переходе, были отрезаны и заперты без надежды на спасение 16 мюридов. Несмотря на отчаянное свое положение, они не сдавались и продолжали отстреливаться. Брошенные в них гранаты выбрасывались назад. И только когда на них обрушили град камней, десять человек сдались в плен. Шестеро сдаваться отказались и были «переколоты штыками».

Осада Салты длилась уже третий месяц, когда двумя взорванными минами часть укрепления была разрушена, и в образовавшуюся брешь устремились осаждавшие. Но даже в этом случае взять сразу Салта не удалось. Каждая сакля превратилась в маленькую крепость. Наивысший накал борьбы в трехмесячной обороне Салты приходился на ночь с 10 на 11 сентября 1847 г. Осажденные решились с самой отчаянной смелостью сделать нападение на батарею русских, расположенную в воронке.

С наступлением темноты они зажгли часть леса, чтобы поджечь деревянные амбразуры. Но не успели, так как были застигнуты часовыми. Тогда они бесстрашно раскрыли щиты и с ожесточением бросились на орудия.

14 – 15 сентября после занятия аула по приказу Воронцова русские солдаты приступили к подрыву остатков стен башен порохом, продолжавшемуся 8 дней, а потом Салта был предан огню. Когда отряд 23 сентября оставил развалины аула, то можно было, пройти сохою на прежнем его месте.

Салтинское сражение во многих отношениях было особенным, – говорит сотрудница местного музея – Впервые система подземелий и закрытых сообщений с бойницами была доведена до совершенства, и впервые в истории русской армии она была использована в Салтах. Впервые на Кавказе в боевых условиях были применены мины, и впервые горцы использовали противоминную тактику.

А еще во время этих событий здесь находился известный хирург Николай Иванович Пирогов. 14 февраля 1847 г. в Петербурге хирург Н.И.Пирогов произвел первую в России операцию под эфирным наркозом. Он хотел выяснить, как можно использовать «эфирование» на раненых в бою и 8 июня 1847 г. выехал в Дагестан, к аулу Салта, где происходили военные действия.

Штурм аула, на который рассчитывал главнокомандующий князь М.С. Воронцов, не удался, и войска перешли к осаде. Неподалеку Пирогов разворачивает лазарет. «Наш полевой лазарет составляли несколько шалашей из древесных ветвей, покрытых сверху соломой, – вспоминал хирург, – вместо коек служили две длинные каменные скамьи, покрытые соломой, между ними была прорыта канава для стока воды. Здесь мы делали операции, и перевязки, стоя на коленях и в согнутом положении…».

На поле сражения под Салта Н.И. Пирогов проводил свои уникальные операции. «Эфированию» подверглись 100 раненых. Использовались его оригинальные технические изобретения – наркозные аппараты, простые и легкие в употреблении. Это был первый опыт применения наркоза в условиях войны.

А когда аул был взят, лазарет стал обслуживать и раненых горцев. «Эти отчаянные приверженцы Шамиля, – писал хирург, – поражают нас твердостью и равнодушием к телесным страданиям. Один из них спокойно сидел на носилках. Одна нога была обвязана тряпками, я думал, судя по его равнодушию, что он ранен незначительно. Но каково же было мое удивление, когда, сняв повязку, я увидел, что нога его, перебитая ядром выше колена, висела на одной только коже! На другой день после снятия бедра он сидел между ранеными, так же спокойно и с тем же стоицизмом. И я припомнил бесстрашного чеченца в госпитале Темир-Хан-Шуры. У него не было глаза и одной руки. Он попал в плен с тяжелым ранением, и мы ампутировали ему ногу. Говорят после этого он воевал еще более 10 лет».

Н.И. Пирогов первым, именно в горах Дагестана, применил неподвижную крахмальную повязку для удерживания обломов кости переломанной конечности. Одним из первых в мире ученый стал применять под Салта, при лечении огнестрельных ран, йодовую настойку, смазывая ею окружность раны.

Во время кавказской экспедиции Пирогов ознакомился с работой местных хакимов-врачей. По его словам, горские врачи излечивали такие наружные повреждения, которые, по мнению европейцев требовали ампутации. Исследования, проведенные в Дагестане, легли в основу его обобщающего труда, ставшего настольной книгой хирургов – «Начала общей военно-полевой хирургии».

Аварский аул Салта – родина Узун-Хаджи. «Человек очень маленького роста едва различимый в седле, но больших необъятных дел и видимый из всех уголков Европы» – так писал о нем современник. Он шел тропою ислама, свободы и независимости и за три года дважды очистил Северный Кавказ от захватчиков, он «гонял красных и белых по всей прикаспийской низменности, как кроликов». Хорошо зная историю религиозных воин, Узун-Хажи без труда мог разглядеть «волка в овечьей шкуре», т.н. «друзей горцев». Он создал Эмирство мусульман Северного Кавказа, которое было подобно молнии.

Полководец организованной 50-тысячной армии, не знавший ни одного поражения. Политический деятель, ученый, совершивший 11 хаджей, поэт, участник всех этапов национально-освободительной борьбы со времен Шамиля и до 20-х годов ХХ в. Газават длиной более чем полувека.

      «За летом неизбежна осень, – так смертный час неотвратим;

      Зачем же дареное время ты обращаешь в дым?!

      Тобой накопленным богатством не искупить и малый грех.

      Копи же то, что в жизни вечной тебя искупит без помех.

      Мы все к Создателю вернемся, но с чем предстанем перед Ним?

      Коль Он из сердца будет изгнан, – ты будешь вечно Им гоним».

Это строки из стихов Узун-Хаджи Хайри-ас-Салта, и его жизненное кредо.

 …Пора прощаться с Гунибским районом. И вспомнить все, что меня так поразило здесь «под и над крылом орла»

Мы смотрим в сторону горы Обох, (2370 м) – это высшая точка всего Центрально-Дагестанского нагорья, протянувшегося на многие километры. Гора находится между двух селений Обоха и Мегеба. Говорят на ее отвесах гнездятся орлы и куропатки. Утром, она особенно красива, т.к. утренние туманы одевают её подножье, скрывая ущелье и возвеличивая скальные отвесы.

Перед нами потрясающаяся панорама горных хребтов и дорожный серпантин, который увозит нас в Махачкалу. Это было путешествие в Легенду, и хочется закончить рассказ о нем стихами Расула Гамзатова, так точно выражающими наше настроение.

      «Пусть тебя, мой Гуниб, стороною обходит беда.

      Пусть любуется солнце на долы твои и вершины,

      Отраженье которых ношу в своем сердце. »