. Сторонники джихада. Их аргументы «…Но, видимо, последнее доказательство того, что Чечня – не Россия, было предоставлено армией. Своих так не бьют. Свой город так не уничтожают. Со времен Иоанна IVГрозного, разорившего Новгород, ничего подобного не знала русская история. В кровавой истории XX века расстрел Грозного стоит особняком: была Герника, разбомбленная немецкими летчиками, был Бейрут, обстрелянный израильтянами, но Грозный, медленно и методично, на глазах всего мира уничтожаемый авиацией, добавил к этому списку новою страницу». Исраэль Шамир «Хозяева дискурса. Американо-израильский терроризм». В постперестроечное время на территории Северного Кавказа движение джихада, после глубокой депрессии, возрождается вновь в лице сторонников салафизма. Под салафизмом или «исламским фундаментализмом» понимают движение мусульманской общественно-политической мысли, направленное на воссоздание фундаментальных основ Ислама, «очищение» религии от чуждых ей новаций и заимствований, неукоснительное выполнение предписаний Корана, Сунны и требований законов Шариата, разработку совершенной модели общественного устройства, в наибольшей степени соответствующую цивилизационному идеалу Ислама. Энергия салафизма нацелена на существенные преобразования системы социально-политических и экономических отношений в обществе, то есть на изменение общественного устройства[217]. Не случайно именно салафизм в начале 90-х годов реанимировал движение северокавказского джихада. Салафитское движение Мухаммада б. Абуль-Ваххаба (названное «ваххабизмом») в XIXв. стало катализатором антиколониальных движений во всем мире, в том числе . Сторонники джихада. Их аргументы «…Но, видимо, последнее доказательство того, что Чечня – не Россия, было предоставлено армией. Своих так не бьют. Свой город так не уничтожают. Со времен Иоанна IVГрозного, разорившего Новгород, ничего подобного не знала русская история. В кровавой истории XX века расстрел Грозного стоит особняком: была Герника, разбомбленная немецкими летчиками, был Бейрут, обстрелянный израильтянами, но Грозный, медленно и методично, на глазах всего мира уничтожаемый авиацией, добавил к этому списку новою страницу». Исраэль Шамир «Хозяева дискурса. Американо-израильский терроризм».

В постперестроечное время на территории Северного Кавказа движение джихада, после глубокой депрессии, возрождается вновь в лице сторонников салафизма. Под салафизмом или «исламским фундаментализмом» понимают движение мусульманской общественно-политической мысли, направленное на воссоздание фундаментальных основ Ислама, «очищение» религии от чуждых ей новаций и заимствований, неукоснительное выполнение предписаний Корана, Сунны и требований законов Шариата, разработку совершенной модели общественного устройства, в наибольшей степени соответствующую цивилизационному идеалу Ислама.

Энергия салафизма нацелена на существенные преобразования системы социально-политических и экономических отношений в обществе, то есть на изменение общественного устройства[217]. Не случайно именно салафизм в начале 90-х годов реанимировал движение северокавказского джихада. Салафитское движение Мухаммада б. Абуль-Ваххаба (названное «ваххабизмом») в XIXв. стало катализатором антиколониальных движений во всем мире, в том числе и на Северном Кавказе. В конце XXв. дагестанские салафиты воссоздают идеи джихада и создания независимого исламского государства на Северо-восточном Кавказе.

Идеологами салафизма в Дагестане стали Ахмад-Кади Ахтаев и Багауддин Магомедов, лидер Исламского джамаата Дагестана (ИДД). В 1994-1996 г. они поддерживают Дудаева и Яндарбиева, главных идеологов независимости Чечни, и их последователи принимают активное военное участие в джихаде против российской армии, направленной для подавления чеченского восстания. Из дагестанских суфийских шейхов чеченский джихад открыто поддержал только шейх Мухаммад-Мухтар Кяхулайский.

Во время войны на помощь чеченцам также прибыли добровольцы из мусульманских стран, в числе которых оказалось много салафитов. Практически на всех направлениях и фронтах находились моджахеды из числа салафитских джамаатов, руководителем и организатором которых был иорданец шейх Фатхи[218]. Исламские военные подразделения стали самыми боеспособными и дисциплинированными вооруженными формированиями в чеченском джихаде.

Идея независимости Чечни целиком и полностью неуклонно обретала исламскую платформу. После унизительного разгрома российской армии в 1996 г. и ее вывода из Чечни в соответствии с подписанными в Хасавюрте соглашениями, Зелимхан Яндарбиев в сентябре этого же года своим указом отменяет российское законодательство и вводит шариатские суды по всей территории Чечни на основе суданского уголовного кодекса.

Чеченские власти обосновывали принятие шариатского кодекса целями построения исламского государства и необходимостью решительно бороться с захлестнувшим Чечню валом насильственной преступности[219]. В январе 1997 года, баллотируясь на президентских выборах, Масхадов выдвинул лозунг «чеченского исламского государства». В начале февраля 1999 года Масхадов ввел в Чечне «полное шариатское правление», приостановил законотворческую деятельность парламента и объявил об учреждении в республике нового «консультативного» органа – Президентского совета (шуры)[220].

В августе 1998 г. дагестанские салафиты совершают первый шаг по установлению прототипа исламского государства и свержению российской власти в Дагестане. Кадарская зона (с. Кадар, Чабанмахи, Карамахи) провозглашается «независимой исламской территорией», на которой действуют только законы шариата и ликвидируется российское законодательство.

В марте 1999 года исламский джамаат Кадарской зоны блокировал проведение выборов в Народное Собрание республики в населенных пунктах Карамахи, Чабанмахи, Кадар, Чанкурбе и Ванашимахи. Военный амир карамахинского джамаата Джарулла заявил: «Там, «наверху», сами заявляют о том, что среди депутатов немало бывших уголовников. А нам вся эта грязь не нужна. Мы – мусульмане – за свои действия отвечаем перед Аллахом в Судный день. Для них важнее деньги и власть. Они забыли Ислам. Или же, где им надо, козыряют именем Ислама. Повторяю, такого лицемерия нам не надо. А если бы мы за них проголосовали, нам бы отвечать перед Аллахом»[221].

Победа над российской армией в 1996 г. вдохновила исламских идеологов на дальнейшие действия по созданию независимого исламского государства на Северном Кавказе. В апреле 1998 года в Грозном состоялся Конгресс народов Ичкерии и Дагестана (КНИД), председателем которого избрали Шамиля Басаева. Целью создания организации было «освобождение мусульманского Кавказа от российского имперского ига». В создании КНИД с дагестанской стороны активно участвовал Багауддин Магомедов со своими сторонниками. Позднее под эгидой КНИД были созданы вооруженные формирования, в частности, «исламская миротворческая бригада» под командованием Хаттаба[222].

КНИД не раз выступал с угрозами в адрес «промосковского руководства Дагестана», обвиняя его, в частности, в насилии над местными мусульманами, «отсутствии легитимной власти» в республике.[223] В июне 1998 г. Маджлис Конгресса выступил с заявлением, в котором осудил репрессии дагестанских властей против салафитов и предупредил, что «в случае необходимости и при поддержке руководства ЧРИ... готов обеспечить поддержку народу Дагестана... сформировав миротворческие структуры Кавказа». 12 декабря 1998 г. в Грозном состоялась конференция КНИД. Участники собрания постановили признать Джихад «единственным средством защиты Исламской уммы Кавказа и всего мира»[224]. А 17 апреля 1999 г. очередной Конгресс народов Ичкерии и Дагестана декларировал, что главной целью КНИД является «деколонизация Дагестана».

В марте 1999 г. руководители исламских джамаатов Чечни и Дагестана Умар б. Исмаил и Багауддин Мухаммад объявили о начале джихада за освобождение Дагестана от российских войск и пророссийского руководства. 23 марта лидеры джихада выступили с обращением к молодежи Кавказа, в котором объявили о создании Исламской Армии Кавказа[225]. 2 мая 1999 г. Багауддин Магомедов на проповеди в г. Урус-Мартан перед бойцами формируемой им Исламской Армии Кавказа дает следующее определение понятию джихад: «Смысл Джихада – устранить власть неверных и установить власть Аллаха… Мы не хотим кровопролития, но когда перед нами не остается других средств, мы вынуждены прибегнуть к нему». Багауддин делит джихад на 2 вида:

1) Оборонительный джихад, «когда враги посягают на личность, имущество, религию, землю или совесть мусульманина». В соответствии с этим определением джихад в Дагестане попадает в разряд оборонительных и является продолжением дела шейха Мансура, имамов Гази-Магомеда, Гамзат-бека, Шамиля, Мухаммада Согратлинского и Нажмуддина Гоцинского[226]. При этом отделение от России считается необходимым лишь для установления исламского правления, а не как таковое[227].

2) Наступательный Джихад. Он ведется «для ого, чтобы поддержать Исламский Призыв... Мы должны начать Призыв самым легким путем — путем разъяснения. Но на пути встречаются препятствия. Поэтому мы должны иметь силу, чтобы устранить эти препятствия»[228].

По категориям обязанности Джихад также делится на 2 вида:

1) «Индивидуальная обязанность» для каждого мусульманина: а) когда амир (руководитель общины) приказывает конкретному члену общины; б) когда мусульманин встречается с врагом; в) при объявлении амиром всеобщей мобилизации в определенной местности; г) когда враг захватывает исламские земли. В связи с этим Багауддин Мухаммад относит джихад в Дагестане к индивидуальной обязанности, так как: а) джихад уже объявлен: разосланы письма всем амирам; объявлена мобилизация; б) исламские земли (в данном случае Дагестан) уже несколько веков находятся под властью неверных[229].

2) «Коллективная обязанность», когда достаточно участия не всей, а некоторой части мусульманской общины. В Дагестане, по мнению Багауддина Магомедова, «в настоящее время нет достаточности ни в муджахедах (воинах за веру), ни в оружии, ни в финансах. Когда во всем этом будет достаток, то тогда джихад и будет коллективной обязанностью…»[230].

В начале июле 1999 г. Исламская Армия Кавказа во главе с амиром Багауддином вошла в Цумадинский район Дагестана с целью установления шариата. Армия состояла в основном из дагестанцев и увеличилась за счет местных жителей. Причину вторжения они объясняли так: «У нас одна цель – чтобы народ Дагестана жил по законам шариата, завещанным Пророком. На этом пути нас ничто не может остановить. Мы родились по воле Аллаха не для того, чтобы спокойно спать и есть, проповедуя ислам лишь на словах, как это делают наши муфтии и алимы».[231]. 11 июля, организованное при активном участии салафитов собрание «религиозного актива» ряда приграничных с Чечней районов Горного Дагестана совместно с Шурой алимов Дагестана обратились к правительству республики с открытым письмом, в котором заявили о намерении создать в Дагестане самостоятельную исламскую республику и «последовательно бороться до полного достижения этой цели»[232].

В населенных пунктах Эчеда, Хвайниколо, Сильди, Гакко были созданы территории с шариатской формой правления. Оперативные сводки сообщали в Центр: «В н.п. Агвали, Эчеда, Сельди, Кванада Цумадинского района в настоящее время продолжают прибывать представители ваххабитов с низменных районов с целью проведения митингов, сходов и агитационных мероприятий, направленных на введение шариатского правления. На данный период в Цумадинский район прибыло порядка 300 представителей экстремистских сил с других районов РД»[233]. К Цумадинскому району были стянуты значительные силы МВД и МО России. В ночь с 3 на 4 августа произошло первое боестолкновение. После неудачной попытки захватить районный центр Агвали моджахеды были вынуждены отступить в Эчеда-майдан.

Позиции моджахедов подверглись массированным авиационным и артиллерийским обстрелам. Исламская армия Кавказа была окружена крупными силами милиции и Министерства обороны. Багауддин обратился за помощью к Шамилю Басаеву и Хаттабу. Исламская Шура Дагестана объявила о «восстановлении независимого исламского государства Дагестан» и обратилась к КНИД, чеченскому государству и чеченскому народу за помощью в борьбе против «вековой российской оккупации».

7 августа в Ботлихский район Дагестана вошел отряд в количестве 500 человек во главе с Басаевым и Хаттабом «для оказания помощи братьям по вере». Ими было захвачено 7 населенных пунктов Ботлихского района – Ансалта, Рахата, Ашино, Шодрода, Тандо, Зибирхали и Беледи. После крупных и тяжелых боев отряды дагестанских и чеченских моджахедов отступили в Чечню.

Сразу же после этого была проведена армейская карательная операция с применением авиации, артиллерии и ракетных установок «Град» в дагестанском шариатском анклаве – Кадарской зоне. Три села Кадар, Карамахи и Чабанмахи были уничтожены. В Дагестане поднялась волна преследований, жестоких репрессий и карательных акций в отношении салафитов. В Чечню вновь вошли российские войска. Исламское правление президента Масхадова было свергнуто и заменено российским законодательством. Отряды лидеров и идеологов независимости Чечни и Северного Кавказа ушли в горы и лесные массивы и ведут до сегодняшних дней партизанскую войну.

Таким образом, джихад против российской власти, начатый имамом Мансуром, продолжается уже более двухсот лет. Доводы сторонников джихада, как и ранее, строятся на основном принципе «единственности Аллаха»: Аллах неделим, неделима и власть; власть целиком и полностью должна принадлежать Аллаху; мусульмане должны быть свободны от любой власти, кроме власти Аллаха. Главной целью было и остается построение исламского государства. Отсюда следует: 1) мусульмане обязаны вести освободительный («оборонительный») джихад против русской оккупации для свержения власти куфра (неверия) и установления власти Аллаха, что является продолжением джихада чеченца Мансура и дагестанских имамов Гази-Мухаммада, Гамзат-бека, Шамиля, Мухаммада Согратлинского, Нажмуддина Гоцинского; 2) отделение от России требуется как необходимое средство для установления власти Аллаха в форме исламской государственности.

2. Проникновение идей салафизма на Северный Кавказ «Если бы ученые, которым Аллах вручил Коран и Сунну и наделил их способностью анализировать, перестали следовать за своими предками, то они никогда бы не разделились в религии». Салих Аль-Йамани

В научных трудах и статьях многих дагестанских и российских авторов салафизм или ваххабизм часто ошибочно характеризуется как «чуждое для дагестанского народа религиозно-политическое течение», «импортированное» в 1990-е годы на территорию Северного Кавказа, что полностью не соответствует исторической действительности. Подобного рода утверждения, как правило, являются продуктом политического заказа, вызванного мощной активизацией общественно-политической деятельности салафитов на Северном Кавказе.

Идеи Ибн Таймии, основоположника салафизма, были популярны в Дагестане уже в XVII-XVIIIвв. Одним из сторонников и основоположников салафизма на Северном Кавказе был известный дагестанский ученый Мухаммад Аль-Кудуки (1652-1717). Аль-Кудуки получил свое образование за пределами Дагестана. Он посетил Египет, Хиджаз, Йемен, где усовершенствовал и «закончил свое образование»[234] и, как видно, проникся идеями салафизма. Мухаммад Аль-Кудуки был учеником известного в свое время салафитского ученого, муджтахида Салиха Аль-Йамани, у которого он обучался в Йемене в течении 7 лет[235].

Мухаммад Аль-Кудуки распространял в Дагестане салафитские идеи своего учителя, чьи многочисленные рукописи он привез с собой из Йемена. Аль-Алкадари приводит название семи сочинений Салиха Аль-Йамани[236]. Сами названия книг говорят за себя. Так, одна из книг Аль-Йамани называется «Высокое знамя в предпочтении истины над отцами и шейхами» («Аль-Алам Аш-Шамих фи тафдили-ль-Хакк ‘аля Аль-Аба’ ва-ль-Машайих»). Даже беглый анализ трудов Салиха Аль-Йамани однозначно говорит о том, что салафизм имеет в Дагестане трехсотлетнюю историю.

В своих книгах С. Аль-Йамани подвергает жесткой критике следование мазхабам[237], поскольку он видит в этом дробление мусульман на секты[238], как об этом говорится в Коране: «Пoиcтинe, тe, кoтopыe paздeлили cвoю peлигию и cтaли сектами, ты (Мухаммад) – нe из ниx. Иx дeлo – (в ведение) Aллaxа; пoтoм Oн возвестит им все то, чтo oни дeлaли»[239]. Он сравнивает неуклонное следование (таклид) мусульман за мазхабами с тем, как иудеи и христиане, слепо следуя за своими учеными, священниками и монахами, «сделали их своими богами», как об этом говорится в Коране[240]: «Oни, пoмимo Aллaxa, взяли cвoиx ученых и мoнaxoв зa гocпoд ceбe»[241].

Обожествление иудеями и христианами своих ученых заключается в том, что они разрешали для себя то, что разрешали им ученые, и запрещали для себя то, что им запрещали ученые[242]. Таклид за учеными, по Аль-Йамани, – это главная причина раздробленности мусульман. «Если бы ученые, которым Аллах вручил Коран и Сунну и одарил их способностью анализировать, бросили бы следование (таклид) за своими предками, то они никогда бы не разделились в религии»[243]. «У меня нет иного мазхаба, кроме религии Ислам», — пишет Салих Аль-Йамани[244].

Одним из главнейших негативных последствий разделения мусульман по мазхабам является, по Аль-Йамани, «закрытие врат джихада против врагов Ислама»[245]. «Когда вражда закоренела между группами мусульман, они оставили кафиров и направили весь свой пыл на войну друг против друга». Мусульмане, пишет Аль-Йамани, должны заключить между собой перемирие, гарантировать друг другу безопасность, и направить свои объединенные усилия на джихад с граничащими с ними кафирскими государствами для распространения закона Аллаха[246]. «Требуется направить пыл мусульман на войну против кафиров и военные походы… для того, чтобы слова Аллаха было наивысшим на всей земле – это обязанность, коллективное оставление которой не является оправданием».[247]

Аль-Йамани также очень жестко критикует мнение ученых, которые объявили в Xв. о закрытии врат иджтихада[248]. «Закрытие врат иджтихада – это закрытие дороги познания Корана и Сунны. А закрытие этой дороги есть ни что иное, как отмена их доказательности (Корана и Сунны. – А.А.)»[249]. Салих Аль-Йамани подвергает критике многие положения Аль-Аш’ари[250], а также суфизм и труды его основоположников, таких как имам Газали, Ибн Аль-Араби и др. Так, Аль-Йамани критикует то, что суфии разделяют понятия шариат, тарикат и хакикат. «Они сочинили целые труды об объединении шариата и хакиката, в которых для всякого понимающего в религии видна чрезвычайная натянутость»[251].

Слепое следование суфиев за своими шейхами, даже если приказы шейхов противоречат шариату, Аль-Йамани, ссылаясь на Ибн Таймию, называет «неверием» («куфр»), которое хуже по своей сущности, чем неверие иудеев и христиан: Ибн Таймия пишет, что «эти, которые верят словам шейхов и следуют им, независимо от того, согласуются они с шариатом или противоречат ему, хуже в своем неверии, чем иудеи и христиане. Потому что иудеи и христиане говорят: мы следуем за нашим пророком, независимо от того, согласуется его закон с законом Мухаммада или противоречит ему. Шейх не является непогрешимым, а пророки непогрешимы»[252].

Ислам, пишет Аль-Йамани, является усовершенствованной религией и не нуждается в дополнениях. И суфизм в этом смысле «не входит в понятие Ислам», является нововведением в религии, а «всякое нововведение в религии – это заблуждение»[253]. «Суфизм не пришел от Пророка (мир ему и благословение), поскольку все то, что принес Пророк (мир ему и благословение) входит в понятие шариат»[254]. Аль-Йамани критикует суфийские обряды, такие как мавлид (день рождения Пророка), который суфии «сделали самым распространенным нововведением»[255]. «Сподвижники больше всех радовались тому, что Аллах одарил их появлением на свет Пророка (мир ему и благословение). Но они не сделали это праздником, поскольку он не предписал им этого, и они не переходили за границы предписанного»[256]. Введение подобных праздников было распространено у иудеев и христиан[257].

Таким образом, уже в XVIIв. в Дагестане были популярны салафитские идеи, в частности это: 1) призыв к джихаду против кафиров; 2) критика мазхабов; 3) критика таклида; 4) призыв к иджтихаду; 5) критика суфизма и его основоположников. В первую очередь, под влиянием этих идей находился сам Мухаммад Аль-Кудуки, который распространял их в Дагестане. Хасан Аль-Алкадари пишет, что Мухаммад Аль-Кудуки встал на путь иджтихада и в некоторых вопросах веры разошелся с учением Аш’ари, а вопросах фикха – с мазхабом Аш-Шафии[258].

Известно, что Мухаммад Аль-Кудуки, вернувшись в Дагестан, развернул широкую преподавательскую деятельность. Хасан Аль-Алкадари называет его корифеем, «распространявшим в Дагестане науки и искусства»[259]. Основанная Мухаммадом Аль-Кудуки в родном селе Кудутль мадраса (школа) пользовалась большой популярностью. Среди ее учащихся были уроженцы Дагестана, Северного Кавказа, Поволжья[260]. Это говорит о том, что учение салафизма получило широкое распространение в Дагестане и на Северном Кавказе.

Важно отметить, что салафитскими идеями Салиха Аль-Йамани и Мухаммада Аль-Кудуки был проникнут первый дагестанский имам Гази-Мухаммад. В своем послании «Доказательство о вероотступничестве правителей Дагестана, судящих по адатам» Гази-Мухаммад ссылается именно на Салиха Аль-Йамани и Мухаммада Аль-Кудуки. Интересно, что сравнительный анализ работ Аль-Йамани и послания Гази-Мухаммада показывает, что имам прямо и иногда практически буквально заимствовал идеи Аль-Йамани.

Так, Гази-Мухаммад пишет о том, что приверженцы адатов возводят адаты своих предков на «один уровень с фундаментальными основами религии» («…адат аслафихим ва назалуха манзилята дарурийят мин ад-дин»). Салих Аль-Йамани в книге «Китаб-уль-Арвах Ан-Навафих» пишет о том, что мусульмане «возводят мнение своих предков на один уровень с фундаментальными основами религии», в арабском варианте слова практически совпадают: «инзаль кавль аслафихим манзилята дарурийят»[261]. Мысль Гази-Мухаммада о том, что мусульмане в своем поклонении уподобятся иудеям и христианам, как об этом непреложно передается в хадисах, также заимствована у Салиха Аль-Йамани[262].

Мы уже говорили о том, что в начале XIX в. движение Мухаммада б. Абдуль-Ваххаба, последователя Ибн Таймии, катализировало северокавказский джихад и оказало влияние на джихадистские идеи Гази-Мухаммада. Сторонниками идей салафизма в Дагестане в начале XX в. стали: Али Каяев, Мухаммад аль-Умри из Ухли, Абдурашид Араканский, Абу Мухаммад из Мохока, Али Хаджи из Салта, Абдуль-Халик Азарий, Абдурразик из Цудахара и другие шейхи и кадии Дагестана. Полемика по всем спорным вопросам между салафитами и традиционалистами отражалась на страницах газеты «Джаридату Дагестан», журнала «Баян аль-Хакаик», выходивших на арабском языке, а так же в письмах между дагестанскими учеными[263].

Таким образом, идея чуждости салафизма или ваххабизма для мусульман Северного Кавказа является надуманной, и следует говорить именно о возрождении салафизма в начале 1990-х годов на Северном Кавказе. Также весьма надуманной представляется идея о «традиционном» Исламе, который выражается в тарикате. Как мы уже видели, салафизм имеет трехсотлетнюю историю в Дагестане, так как он распространялся на Северном Кавказе с XVII в. Учитывая, что распространение Ислама в Дагестане завершилось в XVIII в., можно с полной уверенностью говорить и о традиционности салафизма или «ваххабизма».

Если принять во внимание идеи (особенно, их происхождение) Гази-Мухаммада – это обвинение в неверии мусульман, призыв к джихаду против неверных, призыв к установлению шариата и построению исламского государства, то, по сегодняшним меркам, он, как и все остальные имамы, является последователем «ваххабизма» (салафизма) или «нетрадиционного» Ислама. И в этом смысле разделение Ислама на «традиционную» и «нетрадиционную» формы является ни чем иным, как продуктом политического заказа, весь смысл которого заключается в том, чтобы противников российской власти сделать последователями «чуждого», «нетрадиционного» Ислама, а сторонников российской власти – последователями «нашего», «традиционного» Ислама.

1. Противники джихада. Их доводы

«Мы молимся за российских солдат, за единую Россию, за благополучный и мирный Дагестан». Муфтий Дагестана Ахмад-Хаджи А., август 1999 г.

Постперестроечная российская власть продолжила традицию царской и советской власти по использованию лояльной мусульманской группировки в борьбе против сторонников джихада. Положение промосковских дагестанских властей в 1990-е годы было весьма шаткое. Учитывая тот факт, что в Дагестане процветает преступность и коррумпированность на всех уровнях власти, экономика республики находится в заброшенном состоянии, финансовые и природные ресурсы сосредоточены в руках нескольких семей, надо сказать, что позиция салафитов, критиковавших власти Дагестана за все это, была выигрышной.

Для собственного упрочения и дискредитации салафитов власти используют лидеров дагестанских тарикатов, которые имели с салафитами ряд идейных и религиозных расхождений. Здесь важно отметить, что власти используют именно последователей тех шейхов, которые в свое время оказали поддержку Советской власти в борьбе против джихада имама Нажмуддина Гоцинского. Как мы видели, когда тарикатские шейхи и их сторонники стали не нужны, они были сразу же уничтожены большевиками, но это не помешало через 60 лет ни последователям обманутых шейхов, ни российской власти вновь заключить союз. Официальное Духовное управление мусульман Дагестана (ДУМД) становится мощным и объединенным лагерем, выступающим против джихада.

В многонациональном Дагестане главенствующими и наиболее многочисленными и религиозными являются два нации – аварцы и даргинцы. Костяк движения салафитов составили именно даргинцы и аварцы, их лидерами также были представители этих наций: аварец Багауддин Магомедов, аварец Ахмад-кади Ахтаев, даргинец Хасбулат Хасбулатов. В противовес им среди даргинцев власти выдвинули муллу Абдуллу-Хаджи, внука шейха Али-Хаджи Акушинского, поддержавшего советскую власть и выступившего против имама Гоцинского и его борьбы с большевиками.

Но само движение, поддерживающее власть и выступающее против джихада, возглавил аварец, шейх Саид Афанди Ацаев из с. Чиркей, чья суфийская накшбандийская и шазалийская линия идет через шейха Сайфула-Кади Башларова и шейха Хасана (Хильми) Кахибского[264]. Именно эти оба шейха (особенно Х. Кахибский), как мы видели, были идеологическими противниками джихада имама Дагестана и Чечни Нажмуддина Гоцинского. Они активно призывали горцев подчиниться Советской власти. Шейх Саид Афанди Ацаев стал верным продолжателем традиции Сайфулы-Кади и Хасана Кахибского. Так об этом говорит сам шейх Чиркейский: «Рассказывают, что, живя в селении Верхнее Казанище, Сайфула-кади обратился к общине со словами: «Дети мои, к нам приближаются большевики. Вы развесьте по селу белые флаги и не сопротивляйтесь». Мусульмане послушались его и в этом было добро. Я также прихожусь духовным сыном Сайфуле-кади и Хасану-афанди. Поэтому я, как и они, никогда не буду призывать народ к противостоянию и не соглашусь с теми, кто это будет делать. Это – наш путь»[265].

Шейх Саид Афанди считает, что официальное Духовное управление и власть должны работать в тандеме, как два колеса арбы[266] или даже как два родных брата[267]. Условием мира, единства и братства в Дагестане, по словам шейха, является именно сотрудничество официального ислама с властями[268]. Он выступает противником джихада с российской властью, обосновывая это следующим образом: «Дорогие братья-мусульмане! Смотрите, не слушайте речи тех людей, которые говорят о необходимости свергнуть государственный строй и призывают к военным действиям (газавату). Война ради мирской власти и богатств не является истинным газаватом. Это – раздор. Сейчас не время для газавата. Когда такое время придет, оно само даст о себе знать»[269], и далее «каждый из нас должен подумать о том, к чему приводят раздоры, вспыхивающие вокруг нас. Разве мы не получим то же самое? Чем терпеть плоды раздоров, легче вытерпеть нынешнюю обстановку»[270].

Более того, Саид-Афанди считает, что джихад сегодня вообще нигде не возможен в принципе, поскольку «в Коране и в хадисах сказано, и алимы подтверждают, что до пришествия Махди и Исы[271] газават уже не может быть нигде, будет только фитна (смута. – А.А.)»[272]. Одновременно шейх допускает возможность подняться на джихад, но только в том случае, если мусульманам в Дагестане «станут запрещать делать намаз, поститься, потребуют закрыть мечети и медресе, запретят совершать Хадж[273]», но сегодня такой надобности нет, так как «в Дагестане построены и функционируют более трех тысяч мечетей, в каждом городе и во многих селах открыты медресе и исламские институты, по пятнадцать тысяч дагестанцев ежегодно совершают Хадж, и повсюду за рубежом в исламских заведениях учатся наши дети»[274].

Здесь мы можем проследить нить отношения к власти со стороны противников и сторонников джихада, которая тянется от периода царской власти. Царская Россия не запрещала мусульманам совершать молитвы, поститься, строить мечети, медресе, совершать хадж (существовали ограничения на хадж, но они были временными). Но, тем не менее, имам Гази-Мухаммад поднял джихад против власти, поскольку признавал только власть Аллаха. Более того, он заявлял, что молитвы, посты и хадж тех мусульман, которые признают иную власть помимо власти Аллаха, недействительны, в силу того, что такие мусульмане становятся «неверными» («кафирами»). Советская власть на начальном этапе признавала шариатские суды и не запрещала мусульманам совершать свои обряды. Но имам Нажмуддин Гоцинский выступил против нее по той же причине, что и Гази-Мухаммад: власть целиком и полностью должна принадлежать Аллаху, мусульмане должны быть свободны от любой власти, кроме власти Аллаха.

Сторонники джихада строго и последовательно следовали монотеистическому исламскому принципу таухид, согласно которому единственность и неделимость Бога выражается и во власти, которая не может быть разделена между Богом и человеком. Таким образом, они претендуют на все сферы жизни человеческих отношений, которые полностью должны принадлежать Аллаху. Какое-либо их деление расценивается ими, как «куфр» («неверие»), «ширк» («язычество»). Соответственно, мусульмане должны создать исламское государство.

Что касается противников джихада, то их отношение к власти складывается из принципа: «Богу – богово, Кесарю – кесарево». Они делят жизнь на духовное и светское, чего и добивалась Екатерина II, внедряя этот христианский принцип в сознание мусульман через созданные ею мусульманские Духовные управления. Добиваясь сужения власти Аллаха в границах поклонения (ибада), куда входят молитвы, пост и хадж, российские власти удовлетворяют запросы мусульман в данных пределах и одновременно лишают их возможности претендовать на большее, то есть на управление экономическими, политическими, финансовыми, социальными сферами общества.

Так, шейх Чиркейский подчеркивает принцип «отделения церкви от государства» – невмешательства официального Ислама в «светские» дела государства, касающиеся экономики, политики: «Разве будет правильным, если Духовное управление станет вмешиваться в политические и экономические вопросы государства? Нет, не будет, потому, что это не дело Духовного управления»[275]. На вопрос о том, что ваххабиты «хотят установить исламский халифат, который якобы является целью и мечтой для каждого мусульманина», шейх Саид-Афанди ответил: «Так не бывает. Где ты такой видел? Нормальный человек такого не скажет. Никогда такого не было и не будет, не получится» (стилистика сохранена. – А.А.)[276].

Таким образом, лояльная мусульманская группировка претендует только на «духовную» сферу человеческих отношений, отвергает свое вмешательство в «светские» дела государства и джихад против российской власти. 28 июля 1998 г. на заседании Совета алимов, состоявшемся в здании ДУМД, было вынесено и опубликовано следующее решение по вопросу джихада: «Так как нам сегодня позволено возвеличить Ислам умом и добром, наставлением, объявлять газават (т.е. джихад) с применением оружия считаем недозволенным»[277].

При этом объявляется о необходимости «внутреннего» или «большого джихада», направленного на борьбу с человеческой плотью. По словам, заместителя муфтия Курамагомеда Рамазанова, «Общий смысл джихада – борьба с внутренним и внешним врагом. Внешний враг отпадает по ряду причин. Внутренний враг – это плоть человека. Сегодня мы должны говорить только о джихаде с внутренним врагом»[278]. Духовное управление, тем самым, не отвергает джихад как таковой, но направляет его энергию вовнутрь, ограничивая его рамки духовным самоочищением или борьбой с плотью.

Здесь возникает вопрос: способны ли лояльные мусульманские лидеры действительно поднять джихад и вести вооруженную борьбу против властей в случае ущемления каких-либо сторон «духовного» бытия. Вряд ли это возможно вообще даже в этом случае. Лояльное мусульманское «духовенство» плотно сращивается с властью и становится ее составляющей, системной частью. В глазах населения она также видится только частью существующей власти, а именно ее «духовной» частью.

В этой связи важно отметить, что после подавления джихада имама Нажмуддина в 1925 г. Советская власть практически сразу же кардинальным образом поменяла свое отношение к религии. В 1925 г. было организовано Даготделение Всероссийского Совета воинствующих безбожников с введением членских билетов, принадлежность к которому власти сделали определяющим фактором в социально-политической жизни Дагестана[279]. Уже через два года, в 1927 г., шариатское правосудие в Дагестане было полностью ликвидировано и заменено на советское законодательство, повсеместно стали закрываться мечети, была развернута широкая атеистическая и антишариатская пропаганда. Но ни шейх Х. Кахибский, ни шейх Акушинский этому не противостояли, не объявили джихад и не вели вооруженную борьбу против Советской власти. Хотя, как мы видели, другие мусульманские лидеры поднимали восстания в Дагестане вплоть до 1931 г., в Чечне – до 40-х г.

Таким образом, если джихад против российской власти вести нельзя, то, соответственно, Дагестан должен оставаться в составе России. Шейх Саид-Афанди выступает против независимости Дагестана: «Меня удивляет, почему некоторые люди призывают к выходу из России. Ведь от этого не будет ни малейшей пользы ни для Ислама, ни для народа, ни для республики»[280]. В качестве довода шейх старается найти своего рода политические обоснования, ссылаясь на то, что «по шариату нельзя делать плохого соседу»[281]. То есть Россия рассматривается шейхом не как колониальная держава, захватившая Северный Кавказ и включившая его в свой состав, но как «сосед по государству»[282].

На встрече с военным атташе НАТО муфтий Дагестан Ахмад-Хаджи Абдуллаев говорит о том, что «Дагестан от России отделить нельзя»[283], нет необходимость отделения, поскольку «в Дагестане, где было всего 27 мечетей, сейчас около 3000. Открыто немало исламских институтов и школ, нет проблем с поездкой на Хадж, никто не препятствует служению Аллаху. Зачем, ради чего мы должны отделиться от России?»[284].

Духовное управление мусульман Дагестана активно сотрудничает с органами ФСБ, МВД в борьбе против сторонников джихада, которых они стали презрительно называть «ваххабитами». Интересно, что это сотрудничество особо не скрывалось, а иногда даже афишировалось. Хотя даже царские власти заключали с религиозными учеными и муллами свои соглашения тайно от населения. Так, в апреле 1994 г. в Министерстве Федеральной службы контрразведки (ФСК) РФ по РД состоялась встреча с муфтием Духовного Управления мусульман Дагестана М. Дарбишевым, его заместителем С.М. Абубакаровым и предводителем Исламской партии Дагестана (ИПД) С. Асиятиловым.

Как сообщает пресс-служба ФСК РФ по РД встреча «была организована с целью достижения взаимопонимания между спецслужбой и духовенством, а также уяснения позиций сторон. И, судя по тому, как прошла встреча, цель эта была достигнута». Пресс-служба отмечает, что теперь у сторон появились общие задачи, среди которых «противостояние ваххабизму – реакционному течению в исламском мире». С.-М. Абубакаров, тогдашний заместитель муфтия, подвергает на встрече с «чекистами» резкой критике «ваххабизм», «идеи которого он считает, пострашнее идей коммунизма». Кроме заявлений о совместном сотрудничестве в борьбе против «ваххабизма», Духовное управление также заверяет ФСК о своей лояльности российским властям. Муфтий М. Дарбишев подчеркнул на встрече, «что не может быть и речи о противостоянии с Россией, война никому не нужна»[285].

Взаимодействие ДУМД с властями, органами ФСБ, МВД состояло, в первую очередь, в дискредитации сторонников джихада или «ваххабитов». ДУМД обвиняло «ваххабитов» в том, что они «выполняют программу антиисламски настроенного Запада», «раздают мешки с деньгами» для привлечения на свою сторону, у них «все определяется долларами»[286]. «Очень хочется надеяться, что многие ошибочно вступившие на этот путь одумаются, но, к сожалению, относительно тех, чьи карманы уже плотно набиты чужими деньгами, таких надежд испытывать не приходится»[287]. Как и в прошлые времена в качестве страны, спонсирующей сторонников джихада (ваххабитов), фигурирует Англия[288].

Духовное управление публично обвиняет их в аморальных поступках и разного рода грязных преступлениях. Так, представители ДУМД и их сторонники обвиняют «ваххабитов» в том, что они женятся на собственных матерях и сестрах. По словам муфтия Дагестана А. Абдуллаева, ваххабиты – «варвары, которые могут отправить на тот свет целые подъезды спящих, невинных людей»[289], они «убивают алимов, ученых людей-богословов и режут грудных детей на груди матери»[290]. Кроме этого ДУМД обвиняет салафитов в искажении Ислама и шариата. Имеющие место внутренние религиозные разногласия между суфиями и салафитами вменяются в вину последним, как искажение основополагающих принципов Ислама. Хотя подобные разногласия (как, запрет культа шейхов и взывания к мертвым, следование мазхабам) не являются новыми, а имеют вековую историю в Дагестане.

Но главную помощь российской власти Духовное управление оказало в 1999 г., с того момента, когда Исламская Армия Кавказа во главе с амиром Багауддином вошла на территорию Дагестана с целью установления шариата. Духовное управление срочно созывает заседание (маджлис) алимов, на котором издается фатва о том, что дагестанцы, согласно шариату, должны оказать вооруженное сопротивление «ваххабитам» и погибший при этом является шахидом[291]. Исламские повстанцы объявляются «разбойниками и врагами жителей Дагестана»[292].

Муфтий Дагестана заявляет, что салафиты «не мусульмане, а бандиты и террористы». ДУМД выражает протест в связи с использованием некоторыми средствами массовой информации термина «моджахед» в отношении исламских повстанцев. Совет алимов объявил, что эти люди не являются мусульманами, а совершаемая ими акция не имеет ничего общего со Священной войной мусульман – джихадом[293].

При этом Духовное управление называет джихадом действия российской армии. В специальном обращении к народу Духовное Управление мусульман республики объявило священной войной защиту родины от вторжения и призвало молиться за всех, и, прежде всего, «за русских солдат, сражающихся с врагом на дагестанской земле»[294]. Все новостные российские издания цитируют муфтия Дагестана А. Абдуллаева, который демонстративно одев военную форму, заявил: «Мы молимся за российских солдат, за единую Россию, за благополучный и мирный Дагестан»[295]. Точно также 76 лет назад на съезде духовенства в с. Кахиб шейхи и муллы обвинили Нажмуддина Гоцинского в том, что он изменник и предатель, враг мусульман Дагестана и всего мира, агент, получающий деньги от Англии, и объявили ему джихад. Идеологическая пропаганда абсолютно не изменилась.

Власти учли помощь, оказанную им ДУМД в борьбе с дагестанскими и чеченскими моджахедами. Закон «О запрете ваххабистской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан», принятый Народным Собранием РД в сентябре 1999 г., наделил Духовное Управление мусульман Дагестана широкими полномочиями для дальнейшей борьбы с «ваххабитами». ДУМД активно сотрудничает с созданным в 1999 г. Управлением по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом (УБЭиУТ) в борьбе против салафитов.

Таким образом, аргументация лояльной мусульманской группировки строится на принципе разделения власти на «светское» и «духовное». Мусульмане не должны вмешиваться в «светские» дела государства. Отсюда следует: 1) в джихаде против российской власти нет надобности, поскольку она разрешает молиться, поститься, совершать хадж («заниматься служением Аллаху»); 2) учение тариката запрещает призывать народ к противостоянию с властью; напротив, необходимо работать с властью, как единый механизм; 3) сегодня мусульмане должны вести только джихад со своей плотью; 4) в любом случае: а) до пришествия имама Махди и пророка Исы истинный джихад не настанет, а будет только смута; б) лучше терпеть нынешнее положение, чем поднимать джихад, который приведет к раздорам; 5) те, кто ведут джихад (ваххабиты), делают это ради денег, власти, должностей; они являются немусульманами, бандитами, врагами мусульман, предателями и изменниками, они искажают Ислам и шариат, работают на иностранные государства (Англия), соответственно, их джихад против российской власти не является истинным джихадом.

ПОСЛЕСЛОВИЕ:

уроки и выводы

Наше исследование подошло к концу. Какие основные уроки и выводы можно извлечь из всего сказанного? В первую очередь, наверное, надо сказать, что «чеченская война», которая вспыхнула на территории постсоветской России, – это только лишь продолжение, фрагмент русско-кавказской войны, причина которой изначально являлась оккупация русскими Северного Кавказа в XVIIIв. Основной идеей сторонников объявленного джихада против русских было устранение власти «неверных» для установления власти Аллаха и построения исламского государства. Хотя джихад и подавлялся силой русского оружия, но он не был искоренен. Джихад за независимость и свободу поднимался в эпоху царской, советской и постсоветской России.

Главнейшей причиной того, что джихад не умер на протяжении более чем двухсот лет, надо признать учение Ислама, а именно его монотеистический принцип таухид, согласно которому человек создан Аллахом свободным, и не должен поклоняться никому кроме Аллаха.Поклонение же Аллаху выражается во всем, в том числе и во власти, которая должна целиком и полностью должна принадлежать Аллаху. Какое то ни было ее деление между человеком и Богом расценивается, как многобожие.

Согласно таухиду, мусульманин не должен покоряться каким бы то ни было законам, кроме Закона своего Создателя. И если мусульманин живет не по законам Аллаха, значит он «многобожник» («мушрик»). Именно этот монотеистический принцип, как мы видели, подвигнул Гази-Мухаммада и остальных имамов на джихад против русской власти.

Во-вторых, совершенно очевидно, что салафизм и ваххабизм имеет древнюю и глубокую историю в Дагестане. Начиная с XVII в. в Дагестане основывается салафитская школа Салиха Аль-Йамани, распространяемая его дагестанским учеником Мухаммадом Аль-Кудуки. Ей были присущи следующие идеи: призыв к джихаду, критика суфизма, критика мазхабов и таклида, призыв к иджтихаду, такфир (обвинение в неверии), критика властей, которые не руководствуются шариатом. В салафитской школе Аль-Кудуки проходили обучение выходцы из различных регионов Северо-Восточного Кавказа.

Идеи «ваххабизма» получают распространение в Дагестане в XVIII в., когда движение Мухаммада б. Абдуль-Ваххаба всколыхнуло антиколониальное движение во всем мусульманском мире. Можно с полной уверенностью говорить о том, что первый дагестанский имам Гази-Мухаммад находился под влиянием идей салафизма, и что антиколониальное движение джихада на Северном Кавказе, поднятое Мансуром и Гази-Мухаммадом, было катализировано именно учением салафизма и джихадистскими идеями Мухаммада б. Абдуль-Ваххаба.

В этом смысле идея о «традиционности» суфизма и «чуждости» салафизма (ваххабизма) является надуманной. Салафизм, с культурно-исторической точки зрения, не менее традиционен, чем суфизм. Подобное разделение Ислама на традиционную и нетрадиционную форму является продуктом политического заказа. Сторонники джихада и противники российской власти сегодня умышленно объявлены приверженцами «нетрадиционного», то есть как бы «ненашего» Ислама. Хотя с таким же успехом можно обвинить в «ваххабизме» или «нетрадиционализме» всех дагестанских имамов, начиная с Гази-Мухаммада, который был последователем салафитских идей Салиха Аль-Йамани и вел джихад против дагестанских феодалов и российской власти.

Надо признать тот доподлинный исторический факт, что салафизм традиционно был катализатором джихада на Северном Кавказе от эпохи Гази-Мухаммада до наших дней. И если даже согласиться с понятием религиозной «традиционности» и «нетрадиционности», то только в том политическом смысле, что носителями «нетрадиционного» Ислама являются ни кто иные, как сторонники построения на Северном Кавказе исламского государства, ведущие джихад против русской власти.

В-третьих, тарикат не был и не мог быть идеологией джихада на Северном Кавказе. Он, по своей сути, нацелен только лишь на внутреннюю борьбу – на «джихад» человека с собственной плотью. Учение идеологов суфизма, в частности идеологов дагестанского тариката, не предполагают джихада вообще. Более того, тарикат использовался и царской, и советской, и постперестроечной российской властью, как идеологический инструментарий в противовес джихаду и его приверженцам. И согласиться с понятием «традиционности» тариката можно только в том политическом смысле, что это течение традиционно лояльно российской власти. Таким образом, в целом носителями религиозной «традиционности» являются представители официального духовенства, созданного для поддержки русской власти и лояльных ей правящих режимов на Северном Кавказе.

С начала своего вторжения на Северный Кавказ до наших дней российская власть находила в религиозной среде своих сторонников, которых она использовала в борьбе против идеологов и приверженцев джихада. Главный элемент, на котором строилась и строится до сегодняшнего дня идеология мусульманских сторонников российской власти (официальное духовенство), – это принцип деления власти на светское и духовное, т.е. ее разделения между Аллахом и человеком.

Согласно этому принципу, светской власти отводится экономическая, социальная, политическая и все остальные сферы, духовной власти – мечети, молитвы, посты, паломничество в Мекку. Сам принцип деления власти на духовное и мирское не существует в Исламе. Он был заимствован из христианства, которое утверждает, что «Богу – богово, Кесарю – кесарево», и активно внедрялся в сознание мусульман российской властью со времен Екатерины II, основавшей первые мусульманские Духовные управления.

Итак, как мы видели, обзор сегодняшней чеченской проблемы через призму ее исторических корней дает нам возможность вникнуть в суть проблемы, осознать ее глубину и ее истинные масштабы. В этой работе мы не ставили перед собой цель найти пути выхода. Наша цель – показать корни проблемы. А приемлемые способы ее решения должна определить сознательная общественность. Не та, которую можно назвать сообществом манкуртов, «которые не снимают шапку рабства со своей головы ни днем, ни ночью, в ней и спят». А та, которую, по праву, можно назвать сообществом свободных и мужественных людей, по настоящему переживающих за собственный народ и готовых выполнить ту историческую миссию, которая ждет своих героев.

ПРИЛОЖЕНИЕ Послание имама Гази-Мухаммада Установление доказательства вероотступничества правителей и судей, судящих по адатам (Икамат-уль-Бурхан ли-иртидад урафа’ Дагестан).

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного. Хвала Аллаху, Господу миров. Благословение и мир Посланнику Аллаха, его семье и всем сподвижникам. Знай, что люди в наше время[296] судят по адатам своих предков, возводят их на один уровень с фундаментальными основами религии, ставят их (адаты) выше Корана и Сунны и считают непризнание их (адатов) выше непризнания (Корана и Сунны). В этом им выражают солидарность те, кто по знаниям их адатов имеют звание учености. И больше того, они являются в этом их главами[297].

Они собираются в определенном месте и те, кто среди них имеет наивысшее главенство и положение, превозносятся на этом собрании как великие короли. Хотя у них нет иного пути достижения главенства и влияния без искусного знания норм их адатов. Перед ними выступают истец и ответчик: первый предъявляет обвинение, последний отвечает. Они оба усердствуют в деле соблюдения требований тяжбы в соответствии с их адатами. Затем они (судьи) выносят решение по общему или малораспространенному адату. Если же нет (адата), то по своему мнению в пользу или против того, кого пожелают.

Между ними часто случаются склоки и споры из-за слепой приверженности (разным адатам) и они повышают свои голоса подобно ослам и ослицам, затем разбегаются без вынесенного решения. После этого они собираются второй и третий раз и так до окончания года или двух лет или до бесконечности. Они берут взятки с того или другого, а иногда кто-то из них берет взятку сразу с истца и ответчика и считает, что он заполучил то, что не смог заполучить другой.

Когда же кто-либо говорит им: «Прекращайте! Это лучше для вас же самих. И идите к тому, что ниспослал Аллах, и к Посланнику», они подвергают его насмешкам и издевательствам. Готовые все разом обрушиться на него, они отвечают: «Если мы последуем тому, что ниспослал Аллах, то земля содрогнется и расстроится отрегулированный порядок земной и даже будущей жизни». Эта беда получила массовое распространение среди жителей Дагестана.

Сколько раз я наставлял и повторял свои наставления жителям нашего села, но они не вняли. И клянусь Аллахом, это – очевидное заблуждение и явное неверие (куфр) в Аллаха. Они делают своих отцов божествами помимо Аллаха, что подобно тем известным историям, которые имели место среди предыдущих общин, как, например, поклоняющиеся золотому тельцу, кресту и Иисусу. С этой (исламской) общиной произойдет то же самое, что произошло и с теми общинами, как об этом по смыслу «непреложно»[298] передается от Посланника Аллаха.

И ты видишь, как правосудие по адатам отцов распространилось по стране, ввело в заблуждение рабов Аллаха, вошло в речевой обиход и по прошествии времени стало считаться необходимостью, которая не порицается, и обязанностью, которая не изменяется. И это оттого, что сердца и чувства стали глухими.

Если ты выскажешься против того, чему они следуют, то они считают это великим (преступлением), подобно тому, как христиане считают великим (преступлением) слова тех, кто называет Иисуса Мессию рабом Аллаха. Их это удивляет также, как тех, кто не признает то, что у Аллаха нет равного никого. Их сердца стали похожими, лица – одинаковыми. «Неверными стали те, кто говорят Аллах – один из троицы». А они даже не уравнивают Аллаха с кем-либо из своих предков, а возводят их (предков) ваше Него (Аллаха). И считают его (порицающего их) из числа тех, кто творит бесчинства, и считают Его (Аллаха) законы частью предрассудков, с точки зрения того, что они сделали их недействительными.

И вместе с этим они совершают и соблюдают пост. Я же говорю им: не приукрашивайтесь и не оправдывайтесь! «Они произнесли слова куфра (неверия) и стали неверными после того, как приняли Ислам»[299]. Посмотри, как шайтан незаметно устроил для них эти козни, и они стали поклоняться тагуту[300], как они, направившись в сторону крайности и излишества, полностью изменили нормы худуд[301], основы веры и свидетельствования, и пустословием перевернули наоборот основополагающие принципы и хадисы. Аяты, хадисы и суждения ученых указывают на их куфр (неверие).

Аяты:

«O вы, кoтopыe yвepoвaли! Пoвинyйтecь Aллaxy и пoвинyйтecь Пocлaнникy и oблaдaтeлям влacти cpeди вac. Ecли жe вы пpeпиpaeтecь o чeм-нибyдь, тo предоставьте рассудить этo Aллaxy и пocлaнникy, ecли вы вepyeтe в Aллaxa и в Судный дeнь. Этo – лyчшe и пpeкpacнee пo иcxoдy. Paзвe ты нe видeл тex, кoтopыe yтвepждaют, чтo oни yвepoвaли в тo, чтo ниcпocлaнo тeбe и чтo ниcпocлaнo дo тeбя, и oни жeлaют oбpaщaтьcя зa cyдoм к Тaгyтy, в тo вpeмя кaк им пpикaзaнo нe вepoвaть в нeгo, и caтaнa xoчeт cбить иx c пyти в дaлeкoe зaблyждeниe? И кoгдa им говорят: «Идитe к тoмy, чтo ниcпocлaл Aллax, и к Пocлaнникy» – ты видишь, кaк лицeмepы oтвopaчивaютcя oт тeбя cтpeмитeльнo»[302].

«A кто не cyдит пo тoмy, чтo ниспослал Aллax, те – нeвepныe»[303], «A ктo не cyдит пo тoмy, чтo ниспослал Aллax, тe – притеснители»[304], «A ктo нe cyдит пo тoмy, чтo ниспослал Aллax, тe – грешники»[305].

«И говорят: «Мы вepyeм в oдниx (посланников) и нe вepyeм в дpyгиx». И xoтят нaйти мeждy (верой и неверием) пyть, – oни – нeвepyющиe пo иcтинe. И yгoтoвили Mы нeвepным yнизитeльнoe нaкaзaниe!»[306].

«И суди между ними пo тoмy, чтo ниспослал Aллax, и нe cлeдyй зa иx cтpacтями, и бepeгиcь иx, чтoбы oни нe coблaзнили тeбя ни от чего, чтo ниспослал тeбe Aллax. Если они отвратятcя, тo знaй, чтo Aллax xoчeт пopaзить иx зa нeкoтopыe иx гpexи. Ведь, поистинe, мнoгиe из людeй – pacпyтники! Heyжeли cyдa вpeмeн Джахилии oни xoтят? Kto жe лyчшe Aллaxa пo cyдy для нapoдa, oблaдaющeгo твердостью (в вере)?»[307].

«A кoгдa им говорят: «Пpидитe к тoмy, чтo ниспослал Aллax, и к пocлaнникy», oни гoвopят: «Дoвoльнo нaм тoгo, что мы нaшли (в наследии) нaшиx oтцoв!» Heyжeли и тогда, когда иx oтцы ничeгo нe знaли и нe шли пpямым пyтeм?»[308].

«Paзвe я пoжeлaю cyдьeй кoгo-либo, кpoмe Aллaxa? Beдь Oн – тoт, кoтopый ниcпocлaл вaм книгy, яcнo излoжeннyю»[309]. «И тaк Mы в кaждoм ceлeнии cдeлaли властителей гpeшникaми eгo, чтoбы oни замышляли коварство тaм, нo замышляют коварство oни тoлькo против caмих cебя и нe знaют об этом»[310]. «Ктo жe бoлee нecпpaвeдлив, чeм тoт, ктo cчитaeт лoжью знaмeния Aллaxa и oтвopaчивaeтcя oт ниx! Mы вoздaдим тeм, кoтopыe oтвpaщaютcя oт нaшиx знaмeний, суровым нaкaзaниeм зa тo, чтo oни oтвpaщaлиcь!»[311]. «И никoгo Oн нe дeлaeт coyчacтникoм Cвoeгo суда»[312].

Подобных аятов очень много – они указывают на их куфр (неверие) или фиск (греховность), по их буквальному или образному значению, или по принципу аналогии (кийяс). «Абдуллах Абуль-Хайр Аль-Кади Насируддин Аль-Байдави передает от Ибн Масуда[313], что мунафик[314] вел тяжбу с иудеем[315]. Иудей призвал мунафика к Пророку (мир ему и благословение), а мунафик призвал его к Кааб б. Аль-Ашрафу[316]. Затем они решили судиться у Посланника Аллаха (мир ему и благословение) и тот вынес решение в пользу иудея. Мунафик остался недовольным его решением и сказал: обратимся за судом к Умару[317].

Иудей сказал Умару: «Посланник Аллаха вынес решение в мою пользу, но он остался недовольным его решением и обратился за судом к тебе». Умар спросил мунафика: «Так ли это?» Тот ответил: «Да». Умар сказал: «Подождите, пока я выйду к вам». Он вошел (в дом), взял свою саблю, вышел и снес ему (мунафику) голову и сказал: «Так я сужу тех, кто не доволен судом Аллаха и Его Посланника!». И был ниспослан этот аят»[318]. Джабраил[319] (мир ему) сказал, что Умар разделил между истинной и ложью, и он стал именоваться «Разделяющим» («Фарик»). А Тагутом в данном случае является Кааб б. Аль-Ашраф, и в этом смысле любой тот, кто судит по «Лжи»[320] и предпочитает ее.

От Аль-Йамани[321] (да помилует его Создатель) сообщается в комментариях к аяту «A ктo нe cyдит пo тoмy, чтo ниспослал Aллax, те – нeвepныe»: «то есть, кто не судит из-за нежелания, или сомнения в нем, или высокомерия или из-за того, что он предпочитает иной закон – тот предумышленно судит не по тому, что ниспослал Аллах и отклоняется от прямого пути, и в отношении него применяется данный аят». Эта беда сегодня широко распространена в городах, закоренела среди населения, и даже знатные люди называют это «хорошим адатом». А Всевышний Аллах называет это «судом Джахилии» и «судом Тагута» и «им пpикaзaнo нe вepoвaть в нeгo».

Это однозначные (аяты), которые по другому никак не интерпретируются, кроме как с большим трудом. И людей заставляют их интерпретировать. Их умертвило повеление к доброму и порицание плохого». И самый меньший из них (в грехе) тот, кто делает это, признавая, что адат – это заблуждение, не отвергая шариат в каком-либо вопросе, но по, его утверждению, он прибегает к этому, приспосабливаясь к обществу. Но это абсолютно не является оправданием. И разве это спасает его от последствий этой великой беды?

В рукописях моего деда я нашел от Мухаммада б. Муса Аль-Кудуки[322], что в это время необходимо, чтобы судей назначали «влиятельные лица» («ахлю-ль-хилл ва-ль-‘акд»), то есть те, которые объединяют в себе знание, достоинство, справедливость и остальные «свидетельские» качества, которые позволяют осуществить в совершенстве и точности разрешение дел их религии, жизни, договоров. Что касается «братьев Тагута», тех, кто правит не по тому, что ниспослал Всевышний Аллах, то они «кафиры», «притеснители», «грешники». Как они могут управлять назначением судей, которые являются вершителями шариата.

В комментариях к Корану шейха Заде Аль-Аджами Аль-Ханафи в комментариях к словам Всевышнего «И никoгo Oн нe дeлaeт coyчacтникoм Cвoeгo суда», то есть Всевышний Аллах не делает соучастником в Своей власти и Своем суде никого из своих созданий, и не разрешается правителю судить не по тому, что ниспослал Аллах и вынес Свое решение. Никому не разрешается судить от себя – в таком случае становится соучастником Аллаха в Его суде.

От вышеупомянутого Мухаммада передается, что в их число входят судящие по адату. И от него же передается, что в соответствии с заключениями ученых по основам (шариата) относительно определения понятия веры, приверженцы адатов из жителей Дагестана, которые противоречат шариату, не имеют веры в силу того, что они недовольны его нормами и довольны адатами, и убеждены, что их суд по адату более приемлемый, чем законы и нормы шариата. Следовательно, не разрешается употреблять в пищу мясо животных, закланных ими, и заключать с ними брачные союзы, и в отношении них применяется нормы, касающиеся вероотступников.

Передается от ученого Ибрахима Аль-Уради в комментариях по поводу мнения Давуда, который разрешает собирать налоги, что он был удивлен его мнением и сказал: «Как можно выносить решение о разрешенности того, что взимают правители селений в соответствии со своими адатными нормами, которые они находят лучше, чем нормы шариата, что становится причиной их вероотступничества, согласно однозначному определению некоторых комментаторов к Корану и в соответствии с заключениями ученых по основам религии. При этом Коран и Сунны насыщены порицанием судящих по адатам и их действий, касающихся суда не по тому, что ниспослал Всевышний Аллах.

«Да сгинет человек! Что заставляет его быть неверным? И из чего (Господь) создал его?». О Боже, сокруши это заблуждение, разбей это невежество, очисти свою земли от этих отступников, обнажи меч своего мщения против этих смутьянов. Если мы следуем словам нашего Господа, они говорят – это нарушения (нашего закона). А если мы упоминаем мудрость заповедей, они говорят это не удержит убегающего. Если ты день за днем споришь, то они сговариваются замыслить самые коварные козни. О Господь, поистине, этот народ – народ заблуждающийся, притесняющий, не следующий вождю.

Со мной произошла история с одним человеком из них. Я думал, что он является сторонником истины, последователем Сунны и Корана. В одном собрании, когда я сказал ему о том, что суд по адатам в той форме, которой сегодня следуют люди, – это куфр (неверие), он в противовес этому стал взахлеб говорить мне много вещей из тех диковинок, которые рассказывают на вечеринках. По моим щекам потекли слезы от боли переживания, и я сказал: Субхана-Аллах! Как велико это несчастье, которое распространилось в этом крае! «О наш Господь, спаси нас от этого селения, жители которого притеснители», и «дай нам в этой жизни благо, и в будущей жизни благо, и спаси нас от мучений ада». Сколько произошло с нами подобных удивительных историй, реальность которых даже трудно предположить, и нам даже не пристойно их упоминать.

По основам (Ислама), они входят в число вероотступников. Ни их молитвы, ни пост, ни хадж не действительны, их жизнь «дозволена» (для убийства)[323], мясо закланных ими животных запретно (в пищу), их брачные союзы недействительны, они теряют право на наследование и их имущество не передается по наследству, их свидетельские показания не принимаются, как и иные их распоряжения, касающиеся вакфа и другого, недействительны и так далее, упоминание всего чего займет много места. Этого же только лишь подобие указания для размышляющего и небольшой отрывок для того, кто следует тому, что в известных Скрижалях и предначертанных Книгах. Составил Гази Аль-Генний[324] в 1243 г[325]. Имам, обновитель, воитель с неверными, моджахед Гази-Мухаммад Аль-Гимрави[326], Ад-Дагестани.