О Тарковских, Арсении и Андрее, вначале было полное умолчание. Но гласность осветила и их облики мерцающим светом.

Оказалось, что Арсений — это поэт "серебряного века", имя которого поставлено судьбой в одну строчку с именами Анной Ахматовой, Н.Гумилева, М.Булгакова, О.Мандельштама, М.Цветаевой; поэт произведения которого публиковались в США, ФРГ, Франции, Англии, Италии, Китае, Японии и не публиковались в России.

Оказалось, что Андрей, сын Арсения, это кинорежиссер, классические фильмы которого шли на экранах всего мира, но ни разу не выставлялись на престижных фестивалях.

Конечно, сегодня главное — углубленное исследование их творчества. Но наряду с этим весьма актуальным стал и вопрос об их происхождении. Нужные службы и инстанции знали об их кавказском и княжеском происхождении. Кто они? Русские, поляки, кумыки, цыгане, инопланетяне?

Наши исследователи давно доказывают: Арсений и Андрей — наши. Кумыкские родичи: их прадед был выходцем из рода шамханов Тарковских, царствовавших в Дагестане.

* * *

Арсений еще в 1938 году приезжал в Махачкалу. Он был в составе делегации московских писателей, переводил на русский язык стихи дагестанских поэтов. В гостинице "Дагестан" его однажды посетила делегация жителей селения Тарки. Они просили Тарковского быть гостем родины своих отцов. Можно понять наивный энтузиазм таркинцев. Но Арсений-то пребывал в режиме выживания, в густом политическом затемнении. Не только посетить Тарки, но даже оставаться здесь после этой делегации было бы тогда началом его конца. Он быстро собрал рукописи и уехал обратно в Москву.

Балкарский поэт Кайсын Кулиев спрашивал у Арсения:

- Так ли это, ты действительно из рода Тарковских?

- Да, я из рода дагестанских шамханов, — таков был ответ.

- Так зачем же ты это скрывал до сих пор?

- Если бы об этом узнал Берия, разве он оставил бы меня живым?

А вот еще одно его горестное свидетельство:

В обнимку с молодостью, второпях, Чурался я отцовского наследия. С огнем я играл, как Прометей, Пока не рухнул на гору Кавказскую... "Эсхил"

Теперь уже широко известно его письменное свидетельство, оставленное потомкам еще в 30-е годы, через кумыкского поэта Аткая: "Один из сыновей Тарковских лет двести назад был увезен в Россию. Выучился, стал офицером армии. Он участвовал то ли в русско-польской войне, то ли в подавлении восстания в Польше против России. Чтобы жениться, ему пришлось принять православную веру и изменить свое имя. Он обосновался в Елисаветграде, на Украине".

Кстати, Елисаветградом было названо в XVIII веке именно то поселение, которое было древним тюркским центром на Украине. Так что место "прописки" им выбрано отнюдь не случайно.

* * *

Автор этих строк в июне 1984 года отдыхал в подмосковном Переделкино, в Доме творчества писателей. Оказалось, что здесь живет и отдыхает выдающийся поэт Арсений Тарковский. В моей тетради появилась такая запись: "Высокого роста, крупной кости; угловатый; весьма тяжело хромает на правую ногу; на среднем пальце левой руки большое кольцо, видимо, не простое, памятное; он пишет о себе: я ветвь меньшая от ствола России; но от ствола Кавказа тоже; об этом нынче поговорим".

Но на мое желание поговорить, был ответ через женщину, которая его опекала и амортизировала от общения: если переводить стихи, пусть дает подстрочники, а так — о чем разговор. Несмотря на участие на войне, несмотря на боевое ранение, Арсений не был не только награжден и обласкан, но не был избавлен даже от давящего политического гнета. Поэтому он сторонился контактов, чтобы слежку не снабдить материалом.

А мой интерес к нему был особый. По всем моим сопоставлениям выходило: дочь шамхана Адил-Герея княжна Уллу-Месей была выдана за казанышского хана Бек-Герея Бамматули. Увлечение переводческой работой — вот это открыло дорогу к общению и сближению. Он переводил с нерусских языков на русский, а я заканчивал перевод на кумыкский язык романа А.Пушкина "Евгений Онегин". Арсений был признанным мастером и теоретиком переводческого дела, наши подходы совпадали, и это меня окрылило. Дело в том, что превалирующим, к сожалению, является произвол переводчика в отношении к переводимому произведению, "хозяйский" подход к нему: что хочу, то и делаю.

Сущность своей теории Арсений опубликовал в печати: перевод тем лучше, чем скромнее переводчик, чем ближе он к оригиналу; дышать воздухом подлинника, раствориться в его стихии; когда вы пишете свои стихи, пишите как вам придет в голову, но, переводя чужое произведение, будьте разумными буквалистом. (Литерат. Газета, 23.11.1981).

Наконец мы разговорились с Арсением и о родословной, и как родственники. Он более детализированно повторил то известное свидетельство, данное им Аткаю. О, теперь он знал имя того первого выходца из Дагестана. Его звали, сказал он, Гамзабек. Я предположил: его, наверное, звали Гамзатбек, некоторые просто произносят без звука "т". В легкой беседе уместным было предположить и о его собственном имени: вас, отец назвал Арсланбием, кумыкское имя Арслан у русских давно переделали в Арсен, Арсен-бий — Арсений.

* * *

Арсений Тарковский родился в 1907 г. в г.Елисаветграде. Потом жил в Москве, работал в редакции газеты "Гудок", писал зарисовки и фельетоны в стихах. Окончил Высшие литературные курсы Союза писателей. В 1945 г. составил первый свой сборник стихов, который одобрен СП к печати. Но его поэзия пришлась не ко двору. В 1946 г. книга была "зарезана". И 20 лет ничего не публиковалось.

Но наступила "хрущевская оттепель" и стали выходить его книги стихов: "Земле — земное", 1966; "Вестник", 1971; "Стихотворения", 1974; "Волшебные горы", 1979; "Зимний день", 1980; "Избранное", 1982; "От юности до старости", 1988. Вышла книга и в 1993 году.

Политическая оттепель, связанная с именем Н.Хрущева, привела к публикации многих книг Арсения. А перестройка, вдохновленная М.Горбачевым и Б.Ельциным, наделила отца и сына Тарковских заслуженной славой: Арсению — Государственная премия в 1989 г., а Андрею — Ленинская премия в 1990 г.

Арсений тяжело перенес смерть Андрея, которого пережил на три года: 1986 и 1989. Арсений похоронен в Переделкино, а Андрей — в Париже, где безвременно и трагически погиб. "Нет друзей, нет среды, единомышленников, — писал отец. — Одиночество. Вокруг него был вакуум творческий, вакуум семейный. И я в таком вакууме. Нет близких, равных".

* * *

Андрей Тарковский создал семь фильмов: "Иваново детство", "Андрей Рублев", "Солярис", "Зеркало", "Жертвоприношение", "Сталкер", "Носталгия".

Хотя, как говорят, отношения между ними не были безоблачными, но содержание творчества у сына, как и у отца. Существующую советскую реальность Андрей не приемлет и ее как огня боится трогать. Он берет только историю, только этнически русское. Преимущественно православная мифология. Главная забота: победить плохо скрываемое высокомерие некоторых ничтожных коллег, добиться житейского и рабочего комфорта, уютно вмонтироваться в русскую среду.

Самый первый фильм "Иваново детство". Иван это я, — так говорит автор между всех строк. В печати его фотография, а на ней — рука с обручальным кольцом. Мол, я не чужой, не пришелец.

Увы, все попытки безнадежно буксовали. Среди своего окружения он так и остался "лицом кавказской национальности". Бывают неразумные обыватели, не ведающие что творят. Есть бездарные, завистливые прихлебатели вокруг "Великой иллюзии" — кино. У них есть и приемчики, и словечки, и клички для травли. У Андрея были постоянные конфликты, стычки, даже драки. Постоянное напряжение. Его травили, изгнали, погубили.

Кинорежиссер А.Кончаловский пишет: «Андрей был в постоянном напряжении — комок нервов. В нем была эта невероятная гордость, возможно, идущая от его дагестанских кровей…»

* * *

Примечательна судьба сыновей Андрея. Молодой писатель Михаил почему-то был отправлен для проживания в такое далекое далеко, как Туруханский край. Его брат, начинающий кинорежиссер Андрей, удален за пределы доступности, в итальянскую Флоренцию. Кажется, мудрая рука одинаково оберегает их и от тех, кто желал бы установить с ними элементарные связи, и от тех, кто не желает таких связей. Мне кажется, если бы они были родичами другого народа, с ними были бы установлены подобающие формы общения.

* * *

Адиль-Герей не является ординарным деятелем, как выставляют его в публикациях. Мол, был какой-то князь. Это выдающийся правитель и политик, наряду с Петром I, вершивший тогда здешнюю историю.

В едином государстве в Дагестане все более грозным становилось центробежное сепаратистское движение. Угрожало полное раздробление. Своих сил у шамхана Адил-Герея не хватало. И он решил Россию из противника превратить в своего союзника. Он сумел убедить Петра: тебе лучше не захватить, не проглотить меня, тогда ты будешь иметь дело здесь с десятком амбициозных ханов, давай станем союзниками, вместе уничтожим моих внутренних врагов, пусть мы останемся в зависимом, союзническом суверенитете, а тебе даем на суше и на море все искомые возможности. Была заключена тайная договоренность. Петр совершил поход не против Адил-Герея, а вместе с ним против ханов, разрушителей единого государства — шамханства Дагестан. Грозные военные операции, совместные!, были в Эндирее, в Каякенте. Образумили и хана Дербента. Уважаемых историков приглашаю вместе подумать: по своему существу это был никакой не Персидский поход, это был Кумыкистанский поход.

Так вот, уходя обратно в Россию после столь успешной совместной акции, оставляя за собой зависимое, союзническое государство — шамханство Тарковское, Петр Первый захватил с собой аманата, сына шамхала Адил-Герея, в качестве гарантии будущего подчиненного положения союзника. Этого аманата звали Гамзат-бек. Он и есть предок Арсения и Андрея.

Ибрагим Бамматули, "Дагестанская правда". 30.11.2002