На выходе из метро, худенькая старушка меленького роста в бежевом потрёпанном пальто стояла спротянутой рукой. Рядом с ней, почти у самых протёртых до дыр старых галош, стояла её полосатая сумка, как её единственный, но верный друг. Временами, старушка меняла место где она стояла то ближе к выходу из метро на полметра то дальше, пытаясь угадать где её подадут больше, будто эти полметра могли всерьёз изменить её плачевное положение. Взгляд её упирался в её же протянутую руку,а иногда начинал судорожно рыскать по асфальту, по камушкам и ногам проходящих людей. Очень редко она поднимала свои маленькие глаза на людей и мгновенно стыдливо опускала их вниз. Протянутая рука была пуста. Через некоторое время, мужчина, который только что равнодушно прошёл мимо, пройдя несколько шагов вернулся и наскребя мелочь посыпал их в худощавую старушкину руку. Старушка как будто ожила, подняла глаза полные безвыходности и стыда, и горячо поблагодарила мужчину. Глаза снова опустились вниз, казалось она не могла смотреть людям в глаза. Её маленькое худощавое тело, вздрагивала под пальто от какого-то внутреннего волнения. Нужда, стыд, одиночество, все эти слова сплелись на лице старушки нарисовав вычурный узор из моршин. Не прошло наверное и пяти минут, как женщина, также вернулась и посыпала мелочь в протянутую руку. "Доченька спасибо, да сохрани вас Господь" — тихо произнесла старушка. Казалось, что если бы она могла она бы уцепилась за руку этой женщины и прижалась бы к ней. "Спасибо, доченька, спасибо" — повторилась она снова. Будто почувствував беззащитность старушки, женщина вернулась снова и подала бабушке пятидесяти рублёвую купюру. Бабушка, взяла деньги и подняла глаза на женщину. Потом, обеими руками закрыла лицо, и всхлыпнула. Её маленькое беззащитное тело, содрогалось под старым пальто. Она рыдала. Она рыдала от стыда за своё положение и от безысходности. Женщина, не могла также идти дальше и поглаживая бабушку по спине пыталась её успокоить. Проходящие люди начали остановливаться, некоторые пытались дать ей деньги и успокоить, но старушка горько плакала и не могла остановиться. Временами она делала над собой усилие и на мгновение успокоившись благодарила людей. Потом снова закрыв лицо начинала рыдать. Молодой человек, южной внешности, увидев плачущую старушку подошёл к ней и попытался дать ей сто рублей. "Спасибо сынок, спасибо родненький" в голосе старушки прозвучали материнские нотки. "Сынок, мне на сегодня на хлеб хватит, не нужно больше" — она попыталась вернуть пятдесять рублей, но юноша настаивал, чтоб она оставила все сто. "Сынок, я сегодня больше здесь не буду стоят. Видишь сколько мне дали добрые люди. Пойду домой сынок. Спасибо, родимый. Вот видишь я уже ухожу" — бабушка будто бы говорила с собственным сыном. Как будто не хотела, чтоб он за неё переживал, и не хотела причинить ему боль от того что он её видит с протянутой рукой. Она чуть склонилась и взяла в руки сумку, которая стояла у ног. Деньги которые ей дали она засунула в карман пальто. "Всё, вот видишь я ухожу сынок" — старушка вытирала слёзы, но стояла. Юноша сложил купюру и засунул её в отопыренный карман бабушкиного пальто,нежно положил руку на её спину, молча улыбнулся ей и пошёл прочь. Бабушка, улыбнулась сквозь слёзы, а потом заплаканными глазами долго и с нежностью смотрела вслед уходящему юноше......